Горькое логово - стр. 48
– Да, – почему-то бледнея, кивнул Ярун.
– Но я все равно спрятал, – Сташка, не нынешний, а прежний, многознающий, страшный, засмеялся. – Главное спрятал. Да. Потому что страшно. Жизнь так уязвима. Никому не верю больше. Тебе только, да и то… Не до конца… – За несколько ударов сердца провалился ниже в страшное прошлое и оттуда жалобно спросил: – Яр, я выживу в этот раз? – Открыл глаза, как тяжелые ворота; едва собрав взгляд, посмотрел на замершего Яруна и сказал: – Я боюсь.
– Я уберегу тебя.
– Почему, когда ты нужен – тебя нет?
– Только не в этот раз.
Вошел Кощей. Ярун взглянул на него и сказал:
– Глаз с него не спускать, и два эшелона охраны. Отвезешь его сам и будешь еженедельно проверять. И… Объявляем Лабиринт.
Глаза Кощея стали круглыми. Он стал похож на ошеломленную сову и глянул зорко, как на мышонка сквозь тьму – увидел, что у Сташки внутри лишь замученное и жалобное существо. Того вечного и мудрого Кощею не разглядеть.
– Лабиринт? Но Арес еще не готов!
– Зато готов настоящий наследник.
– Что, этот вот заморыш?
– Вот ты и проследишь, чтобы на Острове он окреп.
– Ты что, шепнул ему секрет Лабиринта?
Ярун помрачнел. Сташка нечаянно вмешался:
– …Какая глупость!! После каждой короны Лабиринт перестраивается! Нельзя пройти тем же путем, что и предыдущий император!
Большие переглянулись.
– Не понимаю, – сказал Кощей. – Откуда он знает?
– Он вспоминает. А ты отказываешься признать очевидное: это не мой внебрачный ребенок, которого я от позора прятал, это настоящий Дракон!
Кощей чуть поклонился, пожал плечами и кивнул:
– Лабиринт – значит, Лабиринт. Твоя воля, Яр. Посмотрим, как пройдет.
– Путем Драконов, – рассмеялся вслух тот страшный и вечный внутри – и в тот же миг Сташка уснул стоя.
Ярун подхватил его на руки и передал Кощею. Это было противно, но Сташка не мог проснуться и воспротивиться, хотя открывал глаза и что-то видел, не понимая и тут же опять соскальзывая в глубокую тишину. Это был обыкновенный сон, без космоса. Куда-то уносили от Яруна. Так больно, но плакать нельзя… Потом по лицу погладил ласковый золотисто-закатный ветер, а в летящей сквозь холодное огромное небо машине голова закружилась и приснилось: он сам кто-то маленький, летучий…
6. Выносливость и прилежание
Он долго спал, сильно вздрагивая от слабости и страха, наконец очнулся уставшим и потерявшимся. Вокруг светились тесные серые стены с круглыми черными иллюминаторами. На потолке мерцали какие-то разводы, от их свечения и чувства бездны под полом слегка поташнивало. Наклонился Кощей:
– Как ты, Легенда веков? Что снилось?