Горькое логово - стр. 28
– …Котя, ты лучше язык себе откуси уже, – посоветовал Сташка. – Или расскажи мне все и сразу.
– Нельзя. Лигой сказал, ты можешь свихнуться, потому что тебе мало лет.
– Спасибо. А так – не свихнусь?
– Говорят, ты сам должен догадаться, сам все вспомнить. Да мы и сами-то… Мало знаем. Мы просто тебя узнаём.
– Ладно, – согласился Сташка. – А дальше что?
– Ты здесь пока поживешь, – улыбнулся Котька. – Лигой еще неделю назад велел открыть твою комнату и приготовить одежду. Гай ведь сюда тебя должен был привести. Зачем-то они хотели тебя пока ото всех, даже от… Ой. Ну, в общем, пока тебя надо спрятать.
– Ага. «Спрятать». А комнату – «мою»?
– Твою, твою. Прятать лучше всего там, где уже искали… Ой. Слушай, ты не спрашивай, а то я в самом деле язык себе лучше откушу.
– Ладно. А потом-то все-таки – что будет?
– А я-то откуда знаю?
– Подождем Лигоя, – Агаша поднялась убирать со стола. – Ты, конечно, особенный, но мы бы и так стали тебе помогать, и даже не потому, что ты наш. А потому что хороший. Котька! Идите спать. А ты, Сташ, утром спи, сколько хочешь. Тебе уже не надо торопиться никуда.
– А Яська-то?
– Время снаружи тебя подождет. Оно там стоит.
Котька добавил:
– Ты тут подрастешь, сил наберешься, а потом расправишься со всеми врагами вдребезги, вот как захочешь.
– У меня есть враги?
– Иди спать!!
4. Ледяные коньки и ноль координат
Он сам удивлялся, как легко прижился и стал своим и рыжей Агаше, и подгорному колдуну, всегда немного хмурому Митьке, и легкой быстрой Юльке со смехом, как плеск воды – и смешному маленькому Котьке. Который, кстати, был меньше и младше их – но намного умнее и будто взрослее остальных. И тщательно это скрывал. Они все казались родными, а Котька – самым родным. Все свои, как семья. Как братики и сестренки. Почему? Но разве Сташка, когда в раннем детстве их придумывал, не был им своим? Или он их не придумывал, а просто вспомнил? Он знал их всех, знал, как они думают и что любят, предугадывал их слова и холодел от точнейшего воплощения им придуманных глаз, улыбок, характеров и безусловной преданности друг другу. И выверенного взаимного дополнения стихийного волшебства, которое за каждым мерещилось. А они доверчиво радовались его проницательности, приняли в компанию и надеялись, что он надолго с ними останется. Что останется тут расти дальше. Он бы тоже остался с ними навсегда, чувствуя себя дома, и легко забывал прошлое, «родителей» и свою нескладную жизнь в северном городе. Радостно забывал.
И был бы совсем счастлив, если б не черные наряды, которые Агаша убрала в сундук в самой дальней кладовке, и если б не из-за него случившаяся беда с Гаем и с такой маленькой, что сердце вздрагивает, Яськой. Хотя Котька и признался хмуро, что долго Гая никакие замки и темницы удержать не могут, что он умеет ходить сквозь стены так же легко, как через пределы миров. А Яська? Как же она? Время-то подождет, но ведь она уже успела испугаться… И как, откуда, от кого ее вызволять?