Голый хлеб. Роман-автобиография - стр. 17
Когда я выздоровел, я рассказал эту историю моим приятелям. Все они мне поверили. Для взрослых этот «джинн» был всего лишь крестьянином, поздно возвращавшимся к себе домой. Но большинство людей верят в истории с джиннами. Разве те не слуги зла, которое насылает Аллах, дабы наказать людей?
Мой отец не замедлил найти мне работу на кирпичной фабрике. Двадцать пять песет в неделю. Руки мои быстро износились и заскорузли, они были все в ранах и ссадинах от глины. Лицо мое покрылось загаром, а тело окрепло. Оттуда я отправился к горшечнику, где целыми днями таскал глиняные кувшины и блюда. Я вырос. Поскольку я сам получал свое жалованье, то половину отдавал отцу, в оплату за еду и жилье. Я больше не мог возить тачку. Я взбунтовался. Я воспользовался отсутствием отца, чтобы заявить матери:
– Я вам не осел! Только осел проводит всю свою жизнь, таская тяжести.
– Но что ты будешь делать?
– Я знаю, что буду делать.
Мой отец напомнил мне несколько истин во время обеда:
– Здесь бесплатно никого не кормят. Если ты не будешь оплачивать свою долю, то больше не сможешь жить здесь. Тебе это ясно?
Я ответил, опустив голову:
– Согласен.
А про себя я думал: «А ты сам? Разве ты работаешь? Разве не мать зарабатывает всем на жизнь? Разве не она продает овощи на базаре Тренкат?»
Я оставил мастерскую горшечника и купил небольшой ящик чистильщика обуви. Я обходил кофейни и бары. Собирал окурки. Допивал из стаканов и доедал объедки, оставленные на столах посетителями. Я был плохим чистильщиком обуви. Клиенты были недовольны. Я пытался быть таким же проворным, как настоящие профессионалы своего дела, но очень часто щетка падала у меня из рук. Надо мной смеялись, а еще мне завидовали. Я дрался с другими чистильщиками обуви. Я подружился с одним продавцом газет, который, судя по всему, был моим ровесником. Я бросил ящик чистильщика и принялся продавать газету «Диаро де Африка»9.
Глава 3
Мы переехали. Я помогал матери на базаре. Я кричал покупателям-испанцам:
Vamos a tirar la casa por la ventana
Quien lliega tarde no come carne
Debalde, debalde vendo hoy
Каждый вечер я крал у матери немного денег, чтобы купить себе маджун и киф, чтобы сходить в кафе, а иногда и в кино. Как-то раз я встретил одного приятеля. Его звали Таферсети. Он был грустным:
– У меня умер дядя, – сказал он мне.
– Бедняга!
– Он убил жену и троих детей, а потом и на себя руки наложил.
– Но как? Почему?
– Они несколько дней ничего не ели. Он не хотел идти попрошайничать, не хотел ничего просить у соседей. Тогда он замуровался в доме, заложил дверь кирпичом, и все умерли.