Год моего рабства - стр. 27
— Распоряжение господина Кондора.
Асенка тут же вышла, а я остолбенела, с ужасом глядя на поднос. Будто мне предложили живую ядовитую тварь. Хуже. В небольшом контейнере лоснилась глянцевая румяная горка капангов с тонкими деревянными палочками. Еще шкворчащих, издающих характерные острые щелчки. Рядом, на плоском блюде — два пирожных. Те самые, из кондитерской у оранжерей. С восхитительным розовым кремом.
Я попятилась к стене, чувствуя, как подгибаются колени. Откуда он узнал? Будто рылся в моей голове… Проклятое чудовище! Капанги уже наполняли маленькое помещение необыкновенным аппетитным запахом, и я закрыла нос ладонью. Желудок отозвался резью, урчанием, и я часто сглатывала слюну. Но не могла отвернуться, смотрела, как завороженная. Уже чувствовала на языке кисловатый маслянистый вкус, как поскрипывает на зубах. Проклятое чудовище!
Поднос могли принести молча, просто оставить. И у меня не было ни малейшего сомнения, что озвучено было специально. «Распоряжение господина Кондора». Будь он проклят! Будь он проклят! Чего он добивался? Что упаду в ноги из благодарности за несколько капангов? Стану целовать руки за пирожное? Не притронусь! Сдохну, а не притронусь! Даже слезы высохли.
Первой мыслью было вышвырнуть все в унитаз за перегородкой, но я вовремя опомнилась. Обнаружив пустые блюда, сочтут, что я все съела. Нет! Пусть видит! Чем бы мне это не грозило! И пусть ему непременно доложат. Плевать, что будет после.
Я отставила поднос на ступеньку у перегородки. Вернулась на кровать и села, повернувшись спиной. Но запах уже распространился по комнате и сводил с ума. Через какое-то время я начала обостренно улавливать и пряные кондитерские нотки. Но это была моя маленькая война. Пусть бессмысленная, ничтожная. Не притронусь!
Как он узнал? Конечно, никто не в силах прочесть мысли, но в простое совпадение я не верила. Капанги — пусть. Многие имперцы любят капанги с детства. Но Лирика, например, их терпеть не могла, даже запаха не выносила. А пирожные… Из тысяч видов пирожных, которые продаются в Сердце Империи, он выбрал именно эти. Любимые. Из крошечной кондитерской…
Я похолодела от мысли, что им может быть известно обо мне абсолютно все. Но нет… кажется, не все. Они ничего не знали о Грейне.
11. 11
Грейн был сыном управляющего в доме кого-то из Мателлинов. По крайней мере, так говорил. Может, врал, но это давно было не важно.
Мы познакомились в один из вечеров на том самом плавающем мосту. Уже стемнело, мост зажегся огнями. Мы с Лирикой, по обыкновению, стояли на «нашем месте», под подсвеченной стрельчатой аркой, и доедали пирожные. Смеялись над чем-то. Я не удержала пирожное, и крем ухнулся прямо на грудь, на форменное платье. Грейн подал мне платок, был так мил и приветлив, что даже предложил отвезти домой в своем личном корвете.