Гнев и Голод - стр. 82
По крышам городка медленно разносился табачный дух, сильный и очень настойчивый. Серо-коричневый оттенок перекрывал собой любые запахи, и городскую вонь тоже.
Любой бы мог решить, что горожане, как обычно, выглядывают из открытых окон верхних этажей, чтобы выкурить по самокрутке после дикого вечера. Или кто-то просто сел на черепицу помедитировать о бренности бытия, набив в трубку любимую дешёвую амброзию.
Именно поэтому Шульц и был глуп: мало кто станет затягиваться и расслабляться любимым табачным зельем где-то на уровне печных труб. Разве что особые эстеты, к которым всё равно нужно относиться настороженно. Или… кто-то ещё.
Внезапно на Шульца навалилась вся тяжесть когда-либо им содеянного, сразу, с шумом. От такого неожиданного и неприятного груза он даже завизжал, на что способен не каждый волк. Чья-то сильная рука железной хваткой прижимала его морду к мостовой, больно прищемив ещё не сломанное ухо.
Череп вот-вот грозил треснуть, лапы бессознательно царапали когтями по мостовой, а хвост метался из стороны в сторону. Он буквально чувствовал, как зубы начинают входить друг в друга, и давление не собиралось ослабевать. Наоборот, оно становилось сильнее и просто-таки вынуждало его обратиться, волком он сделать ничего не сможет.
Наконец его визги перешли в стоны и ругань, лапы превратили в руки, чтобы сжаться в кулаки, а сознание пришло в необходимую норму. Шульц изловчился перевернуться и попытался ударить нападавшего, но вторая огромная пятерня обрушилась на его кулак, прихлопнув к камням, как муху. Словно молот ударил по наковальне, фаланги не выдержали, треснули и сломались.
Затем Шульца схватили за горло, прижали к стене и подняли высоко над землёй, содрав при этом кожу со спины о необтёсанные доски. Жертва лихорадочно хваталась руку, что мешала ей спуститься на землю, но тщетно. Голос где-то на уровне чёрных хладнокровных глаз спокойно произнёс:
– Привет, Шульц.
– Ах ты мразь! – машинально вскрикнул оборотень.
Его хорошенько тряхнули и ударили головой о стену.
– Не очень вежливо, дружище, – спокойно сказал голос, – Если ты не против, я задам тебе пару вопросов.
– Мерзкий выродок…
Хватка на горле вервольфа усилилась, сейчас оно было в одном шаге от того, чтобы лопнуть.
– Давай без ваших волчьих заморочек, а? – утомлённо проговорил голос, – У меня нет желания надевать серебряный кастет и мордовать тебя, до тех пор, пока мне не надоест. Закончим всё быстро.
На грубом слове Шульц как-то затих.
– Я хочу знать только одно, – продолжил голос, – Кто?
– Что, «кто»? – прохрипел Шульц.