Гнев и Голод - стр. 84
Здешнее пиво напоминало собой странную субстанцию, и наводило на мысль, что все остатки алкоголя со всех кабаков города сливают сюда. Некоторые, кстати, пили эту бормотуху, когда денег оставалось всё меньше и меньше, а трезвость затерялась где-то на дне последней в мире чашке воды.
– Когда идём? – тихо спросил Даэвин.
– Вечером, – спокойно ответил Вальдман, допив водку, – когда праздник будет в самом разгаре.
– В ряд ли нам удастся затеряться в толпе, – заметил Грод.
– Им явно будет не до нас, – возразил Вальдман, – Местечко спокойное и стоит недалеко, за полкилометра от города. Внезапного патруля, тоже, кстати, можем не опасаться.
Очередная стопка отправилась в путь.
– Нам вряд ли кто-то помешает, – продолжал Вальдман, – если мы не будем глупить.
– А если поднимут шум? – спросил гоблин.
– Не жалеть, – коротко ответил Вальдман, – лучше подумать о плане отхода. Лошади не подойдут.
– Почему? – спросил эльф.
– Скажем так, – верберд пожал плечами, – я с ними не в ладах. Может, им не нравится мой запах.
Крынка опустела, на столе появилась новая, уже не пустая. От неё явно разило запахом приключений.
– Я присмотрел небольшой курган рядом, – немного погодя, добавил стрелок, – Думаю, там можно разместиться с луком.
Даэвин кивнул.
– А мы войдём тихой сапой, – продолжал Вальдман, – В идеале, нужно выловить его одного, если увидим кого-то рядом с ним – в расход.
– Что ж, – Грод грохнул о стол последней стопкой, – посмотрим, что из этого получится.
***
За час до полуночи, как и предписано правилами приличия, гости начали потихоньку съезжаться. На холмах показалось больше огней, послышалась музыка, смех, и ночь наполнилась яркими красками новых запахов. Повеяло красным Кароэльским мальбеком и рубиновым терпким амаро, летавшими уже над виллой ненавязчивым облачком, запахло островным ромом и тлеющими благовониями.
В этот букет плавно вплеталась и свежая дичь, и тлеющие угли, покрытые кипящим жиром, и яркий аромат пулярок, и красная, сочащаяся соком телятина. И особенно отчётливо пахло сыром с голубой плесенью, который нежно ласкал нос и манил к себе любого, кто подходил к вилле на расстояние хотя бы десяти шагов.
Если волнение или усталость внезапно накатывали на гостей в виде неприятных последствий в области активных боевых действий, то один кусочек такого сыра мог заставить любого солдата подняться в атаку и пробивать на своём пути даже самую крепкую броню. Само собой, посетители подобных заведений прибегали к услугам подобного изыска очень часто, даже если неудобств не испытывали совершенно.