Герцог и я - стр. 3

– Но Саймон слишком мал для всего этого! – восклицала няня Хопкинс.

– Глупости, – снисходительно возражал герцог. – Разумеется, я не ожидаю от него мгновенных и блестящих результатов, однако начинать обучение, достойное герцога, нужно как можно раньше.

– Он еще даже не герцог, – лепетала няня.

– Но будет им!

И Гастингс поворачивался спиной к неразумной женщине и пристраивался рядом с сыном, который молча строил кривобокий замок из кубиков, разбросанных по полу. Отец был доволен тем, как быстро мальчик подрастал, доволен его здоровьем, цветом лица; ему нравились его шелковистые темные волосы, голубые глаза.

– Что ты строишь, сын?

Саймон улыбнулся и ткнул пальцем в кубики. Герцог встревоженно посмотрел на няню – он впервые осознал, что еще не слышал от сына ни единого слова.

– Он не умеет говорить?

Та покачала головой:

– Еще нет, ваша светлость.

Герцог нахмурился.

– Но ему уже два года. Разве не пора ему пытаться говорить?

– У некоторых детей это наступает позже, ваша светлость. Он и так достаточно умный мальчик.

– Конечно, умный. Ведь он из Гастингсов.

Няня Хопкинс согласно кивнула. Она всегда кивала, когда герцог заводил речь о превосходстве своей семьи.

– Возможно, – предположила она, – ребенку просто нечего сказать. Он и так всем доволен.

Герцога не слишком убедило это предположение, но он не стал продолжать разговор, а вручил Саймону оловянного солдатика, погладил по головке и удалился из дома, чтобы проехаться на лошади, которую совсем недавно приобрел у лорда Уэрта.

Однако еще два года спустя герцог уже не был так спокоен, когда снова навестил сына в замке.

– Как? Мой сын до сих пор не говорит?! – вскричал он. – Почему?

– Я не знаю, – отвечала няня, воздевая руки к небу.

– Чго вы с ним сделали, Хопкинс?

– Я ничего ему не делала, ваша светлость!

– Если бы вы несли свою службу исправно, он… – палец герцога указал на мальчика, – давно бы заговорил!

Саймон, который усердно выводил в тетради буквы, сидя за крошечной партой, с интересом наблюдал за этой сценой.

– Ему уже целых четыре года, черт побери! – взревел герцог. – И он обязан говорить!

– Зато он умеет писать, – защитила своего подопечного няня. – На своем веку я вырастила пятерых детей, и никто из них не делал это так красиво, как мастер Саймон.

– Много ли проку от красивого писания, если он молчит, как рыба! – Герцог резко повернулся к сыну:

– Скажи мне хоть что-нибудь, черт тебя возьми!

Саймон откинулся назад, его губы задрожали.

– Ваша светлость! – воскликнула няня. – Вы пугаете ребенка.

Теперь герцог обрушился на нее:

– А может, его надо испугать! Может, он так избалован, что просто ленится произнести лишнее слово! Хорошая трепка – вот чего ему недостает!