Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи - стр. 13
Обратим внимание на две детали. Во-первых, указанная в свидетельстве фамилия мальчика образована от имени, а не от фамилии отца – «Георгий Димитров». И это отнюдь не случайная описка – все сёстры и братья Георгия писались Димитровыми[5]. Во-вторых, по каким-то неизвестным для нас соображениям школьного начальства в графе «Вероисповедание» значится «Истинно православный»>3.
В гимназии Георгию пришлось проучиться всего год. Согласно официальной биографической хронике, его настигла болезнь детей городских окраин – золотуха. Фельдшер посоветовал подержать мальчика дома, пока тот не вылечится и не наберётся сил. К лету 1894 года мальчик выздоровел, но учёбу пришлось оставить. Тяжко разболелся отец, а ведь Георгий – старший из детей, ему и помогать семье, так уж от века заведено.
Существует и другая версия: причиной исключения стало своенравие и непослушание мальчика в гимназии. Но с этой версией спорит всё то же свидетельство об окончании начальной школы. В нём указано, что Георгий Димитров показал примерное поведение и прилежание. С чего бы ему столь резко измениться в гимназии?
Так или иначе, но Георгию пришлось искать работу. Кузница ему не понравилась, столярная мастерская ненадолго остановила внимание. Зато типография очаровала сразу. Затаив дыхание, он наблюдал, как наборщик составляет из металлических брусочков-литер связный текст. Это было настоящим чудом. «Набираешь и всё время читаешь, – восторженно рассказывал он матери. – Как будто учишься».
На пороге неведомого века
Голос мастера отрывает Гошо от изучения наборной кассы. Мастер приказывает вынести мусор. Мальчик набивает корзину обрезками бумаги и выходит на крыльцо. После тяжёлого воздуха типографии, насыщенного парами краски и керосина, морозная свежесть бодрит. Блеск пухлых шапок снега на крышах слепит глаза. Не припомнить, когда была такая снежная зима. Вдали вздымается гребень Витоши. Скорей бы весна. Весной, когда расцветают подснежники и крокусы, хорошо на Витоше.
Вернувшись в типографию, мальчик получает задание промыть набор. Берёт щётку, банку с керосином и начинает очищать подготовленные к печати свинцовые полосы от потёков краски. Протирает крупный, составленный из дубовых литер заголовок «Народни права», проводит жёсткой щетиной по ровным колонкам набора, отчего литеры начинают серебряно поблёскивать. Гошо уже умеет прочитывать заголовки справа налево, как заправский наборщик. Вот политическая статья с выделенными жирным шрифтом важными словами, вот раздел «Из внутренней жизни», вот объявления и извещения в нарядных виньетках. Всё в газете имеет смысл, каждый материал размещён сообразно значению. Но больше всего ему нравится та строчка, что стоит в самом низу четвёртой страницы, словно подводя итог номера: