Где я - стр. 11
– Жюст, – неожиданно предложила я, – давай исчезнем вместе. Найдем себе место, где нет никакого прошлого. Умрем, если понадобится.
Он нахмурился, словно пытаясь точно оценить серьезность моих слов. Потом отнес меня на постель и покрыл поцелуями.
Так что кошмар не всегда будет побеждать.
Так что я могла рассчитывать на некое вознаграждение со стороны судьбы: оставалось выдержать только одно испытание.
Я высвободилась из его объятий, хотя мое тело уже мало-помалу начало таять, и продолжила:
– Жюст, позволь мне еще кое-что тебе сказать…
Он закрыл одной ладонью мой рот, а другую просунул мне меж бедер.
– На сегодняшний вечер хватит разговоров, Мамочка. Все, заседание закрыто.
Потом опрокинул меня навзничь.
Моему сознанию известны только два состояния: включенное и выключенное, в зависимости от того, здесь Жюст или нет. Стоит ему исчезнуть, как я погружаюсь в черноту. Двигаюсь, словно слепая, и делаю то, чего от меня ждут, обслуживаю клиентов, не различая их лиц.
Со времени прихода Антуана прошла неделя. Я больше не говорила о нем с Жюстом, который каждую ночь возвращался очень поздно. Мы пересекли границу постели всего один-единственный раз. Впрочем, я была совершенно без сил: в ресторане не хватало двух официанток, и хозяин увеличил нагрузку на остальных.
Несколько раз, пробившись сквозь мое умственное оцепенение, меня донимали кое-какие смутные воспоминания. Песчаный пляж, утыканный зонтами от солнца, разноцветные палатки и автотрейлеры для кемпингов с навесами, между которыми мы весело бегали. Весело? Антуан протягивал мне пирожок, Антуан учил меня плавать, Антуан находил укромные уголки, где нас никто никогда не смог бы найти.
Мужчины играли в карты, потягивая пастис.
Эти внезапные наплывы воспоминаний были короткими. Очень скоро мой взгляд снова натыкался на побелевшие от изморози стекла. Я вздрагивала, опускала рукава блузки, чтобы закрыть руки. Шла на кухню и долго терлась об обжигающую нержавейку, ища боли.
Мысленно я возвращалась к Жюсту и, проникнув в него, растворялась в нем, оставляя здесь вместо себя только терпеливого, безразличного и бесчувственного двойника. Мои ноги снова принимались за работу, до самого вечера.
– Ну и ну! – говорил хозяин, показывая на меня остальным. – Вот кого работа не пугает. Уже не пугает, – уточнял он, подмигивая.
Он отзывал меня в сторонку, говорил о том, как он мной доволен, и даже намекал на прибавку к зарплате. Ставил меня всем в пример за мое ровное настроение и позволял себе несколько лирических тирад по поводу достоинств, зрелости и уравновешенности. Только иногда журил за бледность лица и предлагал умеренно пользоваться косметикой.