Френдзона для бэдбоя - стр. 9

– Ну, что ты там возишься?

Голос отца раздаётся так близко, что я, отшатнувшись, наступаю на что-то твёрдое.

Ой, мама... Мамочка, это же, кажется, чтоб его, палец!..

Слепо таращусь перед собой, прислушиваясь к смачному хрусту, дёргаюсь от резкого грохота из-под стола и только затем звонко выпаливаю:

– Ищу!

– Да что с тобой, Марьям? В шкафу на верхней полке целый блок спичек. Сама же и складывала.

Горло печёт. Никак не могу отдышаться после всплеска эмоций.

– Так это... Шкаф ищу! – пищу с перепугу. Более адекватных отмазок на ум не приходит.

Абсурдность ответа просто зашкаливает. Хоть прямо сейчас садись писать мемуары под рабочим названием «как облажаться за полсекунды».

– Ты мою малиновую настойку, часом, не трогала? – с обманчивой мягкостью вопрошает отец.

Лучше б настойку, папа. Вот честно.

– Н-нет...

– А ну-ка, дыхни...

Мурашки, скучковавшиеся где-то в районе затылка, колючей вереницей сбегают вдоль позвоночника – щекотно и мерзко. У отца, конечно, обоняние так себе, но и от меня мужским парфюмом разит за версту. Дорогущий, наверное. Я такой стойкий запах всего-то раз и встречала, случайно разлив дедушкин «Шипр».

– Эм-м-м... А куда дышать? Я не вижу.

И тут скотина Мартышев всхрапывает сдавленным смехом. К счастью, раскат грома смазывает подозрительный звук, но я всё равно вытягиваюсь по струнке.

– Марьям, ты простыла опять?.. – настороженно справляется отец.

Секундной форы мне достаточно, чтобы взять себя в руки.

– В носу что-то свербит, – растягиваю губы в нервной улыбке, ногой задвигая под стол лоферы Макса.

– Дочь, в этом месяце копейки лишней нет. Тут либо лекарства, либо зимние сапоги. Так что не вижу повода для радости.

Да я как бы тоже. Невыносимо стыдно, что от финансовых проблем моей семьи чужие уши вянут.

Вдруг ослепительной вспышкой загорается свет. По глазам будто плеть стегает. Я на секунду зажмуриваюсь, молясь, чтобы одежда на мне не была вывернутой наизнанку. А когда с опаской кошусь на отца, обнаруживаю, что он застыл, глядя себе под ноги взглядом человека, глубоко потрясённого внезапным ударом по голове.

Ещё даже не зная, что там, заранее холодею. Осторожно опускаю взгляд вниз.

Ну, Мартышев...

И почему я не удивлена?

Молчим, смотрим на тёмно-синие труселя с кричащей надписью на причинном месте:

«Сто прыжков без парашюта».

– Нашлись! – подхватываю улику с пола, опережая неловкие расспросы, и живо бросаю в таз к выстиранному белью. – Так и знала, что что-то выронила.

– Это Амиля, что ли?

Так как от отца продолжает фонить недоверием, принимаю вид убеждённый и в меру порицательный.