Флора. Тайны римской куртизанки - стр. 16
Анния аккуратно сложила все манускрипты в шкаф, затем подошла к девушке и ласково опустила свою руку ей на плечо. Сильвия потёрлась о неё горячей щекой. Этого оказалось достаточно, чтобы Анния ясно ощутила, как волна настоящей материнской любви и нежности затопила её сердце. И она отчётливо услышала свои слова, которые прежде повторяла про себя не один раз: «Никому не позволю обидеть тебя! Памятью отца клянусь... И да будут свидетелями моей клятвы бессмертные боги!»
Когда Сильвия, пожелав ей доброй ночи, вышла из таблиния, Анния вытащила из шкафа свою любимую – слоновой кости, с великолепным орнаментом – пиксиду*. Извлекла из неё агатовую камею с изображением брата и последнее – пятнадцатилетней давности – письмо от него.
«Квинт Анний Флор шлёт привет Аннии. Не перестаю, милая сестра, думать о тебе и нашем несчастном отце. Хвала богам: он умер достойно – влияние и почёт, коих его лишили в Риме, были возвращены ему в Сицилии, пусть и в изгнании. Что касается тебя: я хочу помочь тебе выйти из того положения, в которое ты себя поставила. Жребий Антигоны* - печальный жребий. Забудь о прошлых обидах и – возвращайся в Рим. Я в свою очередь сделаю всё, чтобы устроить тебя как можно лучше. Предрассудки лишь усложняют жизнь. Обдумай всё, что я предлагаю тебе, и решайся. Уверен, что на Сицилии свет клином не сошёлся...»
Сошёлся, Квинт, сошёлся! С тех пор, как она с отцом удалилась в добровольное изгнание, Рим – город её детства – стал для неё чужим. О ней там никто не тосковал, её там никто не ждал, да и она сама уже не желала возврата к прошлому... Прошлому, которое она отсекла от своей жизни двадцать лет назад; ныне из того прошлого у неё не осталось ничего: ни благосклонности родни, ни радушия бывших друзей – только трепетно хранимая память об отце... И однако именно в прошлом она теперь надеялась найти спасение.
Жив ли он? И помнит ли ещё обо мне? – Анния долго всматривалась в высеченный тонкими линиями портрет брата, который так неожиданно, после стольких лет разлуки взволновал её душу и пробудил в ней светлую надежду. – И если помнит только обиды и взаимные упрёки, то стоит ли обращаться к нему за помощью?
Уже почти приняв решение, Анния вдруг засомневалась.
Но разве он не брат ей? разве они не росли вместе? и разве – по закону – он как старший в семье не должен заботиться о ней и защищать её?.. Пусть она лишилась мужа и его опеки, но лишить её родства с человеком, рождённым от тех же мужчины и женщины, что и она, не в силах даже боги...
Наконец, после недолгих колебаний Анния потянулась к чернилам и каламусу*.