Фиванский цикл Избранные главы - стр. 13

Эдип всегда отличался рассудительностью, способностью мыслить логично и никогда не спешить с выводами – эти качества воспитал в нем отец. Мать прививала ему умение управлять людьми, однако ее вспыльчивость передалась сыну. В след за Перибеей Эдип сурово отчитывал слуг, если те оказывались виноваты; он не терпел необоснованных возражений, хитрых уверток и пустых отговорок. Все было именно так вплоть до сегодняшнего дня – путаница в голове внесла свои коррективы – Эдип совершенно растерялся, почва ускользала из-под ног, дар логики исчез вместе со взвешенностью решений, уступив место отчаянному желанию во что бы то ни стало узнать истину. Недостаточно было родителям даже сотню раз повторить ему, что он им родной – мало теперь слов неизвестной попрошайки и пьяного друга. Где мне узнать правду? Кто скажет ее?

Стараясь не шуметь, Эдип осторожно поднялся. Прохлада ночи ворвалась в распахнутое окно – осенний небосклон одну за другой терял звезды – они неслышно срывались и падали вниз, оставляя яркий, быстро тающий шлейф. Вот интересно, я так же когда-нибудь исчезну в никуда, как эти звезды? Растаю, сгину в ночи, и никто даже не вспомнит обо мне? Нет, что это я? Я такой сильный, я – живой. Весь этот мир создан и для меня тоже. Без меня не было бы этой тихой осенней ночи, кто бы тогда рассматривал звездное небо и восхищался им? Тогда бы ничего не имело смысла. Для чего оно так красиво, если некому оценить эту красоту? Нет, однажды придя в этот мир, я вечно буду жить в нем – мое сердце настроено на его ритм, я полон жизни, полон надежд – только бы ничто не отравляло мне жизнь. – Эдип улыбнулся своим мыслям – хорошо, что никто не слышит. – Так, должно быть, чувствуют себя боги – там, на Олимпе небо гораздо ближе, и они, наверное, дотягиваются руками до звезд. Вот кто действительно живет вечно и знает абсолютно все. Конечно, боги все знают. Вот кто может мне дать ответ. Как же я сразу об этом не подумал? Завтра же отправлюсь в Дельфы. Там я узнаю правду. – Эдип отошел от окошка, нерешительно остановился посреди комнаты – Нельзя же просто так исчезнуть на несколько дней, никому ничего не объясняя. Что я скажу родителям? Ладно, завтра придумаю что-нибудь. Какое чудесное, поистине спасительное слово – ЗАВТРА.

6. Путь в Дельфы

Марсел

– О, нет. Только не это. Почему мне так не везет.

Старик Марсел лег на живот, окончательно перегородив своим телом узкую горную тропинку и сейчас, опасно свесившись с обрыва, пытался дотянуться до левой сандалии, что висела, зацепившись за редкие колючки чахлого куста. По закону подлости до вожделенного предмета оставалось расстояние с ладонь, как не вытягивай руку – достать невозможно. Старик уселся, перевел дух, подумал – надо бы палку какую найти, подцепить чем-нибудь. Только осторожно, а то сорвется сандалия – ищи ее потом, в пропасти-то. А без обувки никак нельзя. Марсел печально вздохнул. Боги вечно подшучивают над ним. Еще минуту назад он шел себе спокойненько по этой самой тропинке, никого не трогал, как вдруг споткнулся о незаметный выступ скалы, отлетел в сторону – хорошо не сорвался вниз; да только слышу – ремешок – тресь. И пролетает моя сандалия прямехонько над моей головой в пропасть. Я было за ней, да вовремя сообразил – куда это я? Что, жить надоело? Лег на тропу, заглянул вниз осторожно – гляжу висит, висит родимая. Только как достать-то? Вот беда. И под рукой ничего подходящего нет. Что же делать-то? Коринфский перешеек это вам не место для прогулок босиком. Попробую еще раз. Авось получится. Марсел опять проделал тот же рискованный трюк, сильнее уперся ногами в коварную тропу – теперь он висел над обрывом всем телом, отчаянно цепляясь за острые выступы. Кажется, достал. В ту же минуту тело поехало вниз, собирая каменистую крошку – остановить падение было уже невозможно. В голове отчаянно мелькнуло – это все, конец. Однако полет продолжался недолго. Старик приземлился вслед за вожделенной обувью на узкую площадку, больно ударившись и в кровь исцарапав руки. Естественный скальный выступ спас его, не позволив разбиться далеко внизу на дне пропасти. Но, как же теперь выбраться отсюда? Радуйся, что остался жив. Ну что ж, а я радуюсь. Только, что же теперь делать-то, а? Он задрал голову – до края обрыва два человеческих роста, не больше. Ну, может, три. Однако, как туда попасть? Зачем только я полез за ней? Кстати, где она? Сандалия лежала рядом – Марсел кое-как приладил порванный ремешок – все из-за нее. Что ж, самому не выбраться. Придется звать на помощь. Только вот, кого? Здесь вам не центральная улица Коринфа – кто тут ходит? – пастухи да паломники. Сиди теперь, дожидайся, спасут – не спасут, а то, может, и с голоду помрешь.