Философская оттепель и падение догматического марксизма в России. Философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова в воспоминаниях его выпускников - стр. 52
В 1959 г. наш факультет посетила порядочная делегация философского факультета Варшавского университета. Ее возглавляла декан того факультета Янина Котарбиньска. Родившаяся в русской Польше, она великолепно владела русским языком, весьма выделяясь на фоне речи нашего Василия Сергеевича. К тому же Котарбиньска была значительным логиком и много общалась с Софьей Александровной Яновской (о ней вспомню в дальнейшем). В Польше существовала Львовско-Варшавская школа логики, далеко продвинувшая ее математическо-логическое содержание, в то время как на нашем факультете она делала только первые шаги.
В следующем 1960 г. небольшая группа с нашего факультета прибыла на философский факультет Варшавского университета. Я тоже был в ее составе. Меня, как и Богомолова, прибывшего сюда, более всего интересовали контакты с историками философии. Были встречи и коллоквиумы. Я встречался с Брониславом Бачко, специалистом по французскому Просвещению, а с Лешеком Колаковским мы провели довольно длительную беседу у него в квартире. Он тогда только что опубликовал книгу «Личность и бесконечность. Свобода и антиномии свободы в философии Спинозы». Мы говорили не только о ней, но и о политическом попрании философии в СССР, во многом и в Польше. Этого высокоталантливого человека, учившегося у нас в ВПШ, поносил как злостного ревизиониста Нарский, Иовчук и некоторые польские ортодоксы. Гомулка, генсек ЦК ПОРП, его терпел, но Герек выдворил из Польши. Осевший в Оксфорде, Колаковский в конце 1970-х гг. опубликовал огромное, в трех томах, исследование «Основные направления в марксизме», которое многие зарубежные марксологи трактовали как лучшее философское исследование этой идеологии за всю ее историю. У нас оно так и не переведено.
Страдания философии в СССР определялись жестоким догматизмом, в принципе полностью противопоставлявшим ее всем тогдашним философским учениям, трактуемым как «буржуазные». «Пролетарская» философия в России объявлялась ее «ленинским этапом». Правильнее было бы называть ленинизм новым «идеологическим этапом». Сам Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» иногда говорит о марксизме как о «научной идеологии», и множество советских философов повторяли это словосочетание. Но всё же содержание философии, ее «природу», ориентированную на огромное множество явлений и фактов духовной и телесной жизни человечества, невозможно отождествить с идеологией, содержание которой определяется главным образом, если не исключительно, социальным аспектом. Хотя в первые годы советского времени находились отдельные «смельчаки», предлагавшие выбросить философию за борт, но такие заскоки свидетельствовали лишь об их философской неграмотности.