Феноменология зла и метафизика свободы - стр. 41
Этот феномен корпоративности чести и стыда точно квалифицировал в свое время А. Шопенгауэр на примере «половой чести»[13]. Так, «партийный дух» женщин, согласно А. Шопенгауэру, выражается в том, что женщина ждет от мужчины решительного всего – полного обеспечения всего ее существования и детей также, мужчине же от женщины нужно только одно – удовлетворение страсти. Это, так сказать, корпоративная женская мораль. Из нее следует кодекс чести: общее мнение, что девушка не отдается ни одному мужчине – в этом случае говорят о девичьей чести, либо, что женщина отдается только тому, кто связан с нею узами брака, гарантирующего удовлетворение «женского интереса». Либо все, либо ничего – на этом основано женское благополучие. Поэтому любая, нарушившая этот простой и ясный кодекс чести, эту честь теряет, обесчещивается. В глазах отнюдь не мужчин, а в глазах других женщин – как предательница общих (и каждой) интересов.
Мужская честь – отражение женской. Она связана с заботой о «неделимости ласки». И направлена она преимущественно на «соперников», неверную же ждет «отлучение», разрыв фундаментальных договорных отношений и гарантий.
В этом плане и девичья честь, и женская и мужская – не что иное, как честь мундира. Главное – не запятнать этот мундир – оболочку некоего man.
Кастовость, корпоративность чести отнюдь не устраняет возможность бесчестья и бесстыдства перед «своими», но только не по отношению к своим, к своему кругу.
Честь не принадлежит личности, ее всегда «отдают» – как отдают ее младшие офицеры специальным жестом при встрече с офицерами старшими по званию – отдают тому, кому она фактически принадлежит – некоей общности, man. Поэтому честолюбие сродни самозванству.
Нормальный человек, нравственная личность способна принимать честь, которую ею отдают другие, но лишь как данность, как погоду, как внешние условия бытия, от человека самого не зависящие. Но как только он начинает любить честь – он начинает любить man – обман и морок самозванства.
Честолюбие одной природы с несвободой. Недаром представления о чести и пришли из сферы несвободы: рыцарства, среды военных. Есть воровская честь. В сфере жизнедеятельности, где человек несвободен, во власти man, вынужден реализовывать не свои решения и не свою волю, там без чести и честолюбия не обойтись. Иерархия подчинения и соподчинения, субординации и координации, вышестоящий отдал приказы нижестоящему, тот повторил приказ как свидетельство его понимания и пошел выполнять. Выполнил приказ вышестоящего в иерархии – получи поощрение и честь.