Феномен игры - стр. 26
Важно сказать, что с момента переезда в Москву это была уже третья команда, которую, гонимый пассионарным духом, я пытался собрать для экспериментов с методами «Путь игры». Предыдущим было трудно выдержать непробиваемость нулевых, и скорее всего потому, что не только время, но и ракета самого лидера не была готова к запуску. То ли топливо ещё находилось в дороге, то ли я не мог сговориться с высшими сущностями по откату, то ли в самой ракете было что-то недоразработано. А может просто потому, что лицо моё не было ещё настолько узнаваемым, насколько станет узнаваемым спустя пару лет. А для жителей мира эффект значительности происходящего, конечно же, несет в большей степени то, что показано по зеркальной коробке. В общем, в предыдущих версиях программа «Команда» не запускалась. И даже выпустив спектакли («Бардо для Алисы» и «Йоркская партия» по моим собственным сценариям), мы не смогли их продать, и защитить группы от распада я так и не сумел.
И вот, вопреки моему скепсису (слишком сильны были ожоги предыдущих опытов) с третьей командой, спустя полгода работы, мы всё же входим в серию т. н. предпремьерных прогонов. И это действительно будет шикарный трюк. Спектакля ещё нет, но билеты на некую форму зрелища мы уже продаем, приглашая людей в мастерскую будущего зрелища, как бы в сам процесс вынашивания плода.
Роды случатся в день весеннего равноденствия 20-24 марта 2013 года, будут длиться три премьерных дня, и так начнется триумфальное шествие некоего нового театрального формата, шоу-преступления, под злобным и несколько даже истерическим призывов: «А ты готов пойти на преступление?» То есть – готов ли ты перешагнуть черту собственных убеждений, что ты действительно таков, каким себя знаешь? Готов ли ты взорвать «личиночную», ограниченную модель восприятия себя, и как следствие – Реальности?
Важно сказать, что я не планировал участвовать в данной работе как актер. Но в определенный момент всем стало ясно, что спектакль обретет законченную форму только в том случае, если в зале обнаружится точка конфликта, которую я сознательно держал и продолжаю держать в отношениях с командой. И так родился врач-психотерапевт (реально сидящий в зале, среди зрителей), что искренне пытается помочь юному мальчику, странным образом оказавшемуся в следственном изоляторе.
И вот, по ходу действия доктор этот уже вынужден признать, что со всем своим опытом и критериями психического здоровья, совершенно не способен объяснить столь подвижную многоликость своего пациента. Ни одна попытка доктора применить к герою своё видение реальности почему-то не срабатывает. Тот, словно кусок мыла, выскальзывает из рук психиатра, рассыпаясь перед его ошеломленным взором в многоликую россыпь из коллекции всечеловеческого опыта. И в определенный момент даже метафорическую способность контролировать «луч прожектора» доктор выпускает из рук, признавая, что единственный способ справиться с диагнозом своего пациента – это оставить его в покое. То есть – освободить его от желания самого доктора ему помочь – предоставить поколению, находящемуся уже за пределами способностей доктора его трактовать, право самому объяснить себя.