Фантазерка - стр. 32
– Здрасьте! – возмутился Антон, только что защищавший бабушку. – Да если бы ты хоть наполовину, хоть на десятую часть была Эмилией, я не женился бы на тебе никогда.
– Лабораторная мышь? – повернулась к мужу Марина и горько усмехнулась. – Что ж, можно констатировать, что исторический опыт удался. Из меня получилась рабочая лошадь, истовая мать, преданная жена, хозяйка дома, – у Марины навернулись слезы, – но я никак не игрушка, не куртизанка, не принцесса, не говоря уж о королевне…
– Я тоже, – захлюпала Лена.
– Девочки! Вы чего? – поразился Андрей.
– Пыли наглотались?! – воскликнул Антон. – Тряпье это на вас подействовало? – ткнул он пальцем в груды на полу. – Драгоценности? – зачерпнул из коробки бижутерию и потряс в воздухе.
– Или письмо на тот свет, написанное клинически больной особой? – вторил Андрей.
Марина и Лена синхронно вытерли слезы и шмыгнули носами. Руки у них после возни с пыльными вещами были грязными, и на щеках остались темные полосы. Совершенно разные внешне, сейчас молодые женщины были похожи друг на друга как близнецы – одинаковое выражение глаз, осуждающе-обиженное, чумазые лица и явное желание выдать упреки, рвущиеся с языка.
«Его типичная манера, – подумала Марина. – Не броситься утешать меня, когда рыдаю. Просто приласкать! А допытываться о причине слез».
«Я для него приставка к холодильнику и стиральной машине, – терзалась Лена, – а чтоб чувства мои понять, что мне и блеснуть хочется, и выглядеть…»
«Не буду молчать!» – вдруг мысленно возмутилась Марина.
«Да пошел ты! – подумала Лена. – К своей такой-то бабушке!»
– Видишь ли, Андрей! – медленно сказала Марина, глотая слезы. – Если женщина плачет, то надеется на сострадание, а не на доморощенный психологический анализ.
– Для тебя мои слезы, – зло упрекнула Лена мужа, – тьфу, по сравнению с долбанной подвеской к машине!
Антон и Андрей переглянулись. Теперь уже выражения их лиц полностью совпадали: девочки чудят, девочек требуется срочно успокоить.
– Маришкин! – Андрей поднял на руки жену, крутанул в воздухе, сел на коробку с письмами. – Я тебя обожаю!
– Ой, дура! – захватил Антон жену в объятия и повалил на груду тряпок. – Дура ты у меня, дурочка…
– Батюшки! – обомлела баба Катя, застыв на пороге.
В комнате царил полнейший бедлам и разгром. А молодые целуются. Одни на коробке сидят и воркуют, другие на полу валяются и взасос…
– Вы тут это… – заикалась баба Катя. – А там дети. Мальчик обкакался, а девочка ему штаны сняла… Извините…
Точно замороженная, точнее – испуганная, она повернулась и пошла прочь.
Молодые бодро вскочили и побежали к месту происшествия. Мужчины навели порядок: помыли детей, переодели. Баба Катя отметила: споро управились, не впервой, знать. Помощники женам, а не захребетники. Женщины умывались, пудрились и губы красили. Смеялись, слышно было. Хихиканье жен, отметила баба Катя, на лицах мужей вызывало самодовольное выражение. И все-таки ее, Катерину Ивановну, не оставляло чувство смущения-возмущения от подсмотренной сцены.