Факел Геро. Часть первая - стр. 25
В комнате с плотно закрытыми ставнями было темно – ни лучика света, ни огня. Серебряная утварь холодно поблёскивала на поставце у стены, овальное серебряное зеркало, у которого обычно прихорашивалась хозяйка покоев, мерцало в темноте куском льда. Юноша невольно поёжился: не верилось, что за этими стенами яркий жаркий панемос*. Скорбный вздох нарушил тишину, Агафокл повернул голову и увидел тёмное очертание женской фигуры, замершей в кресле. Юноша бросился к женщине:
– Ах, тётушка, милая, что вы с собой сделали? – Агафокл приклонил колени и заглянул тётушке в лицо.
– Агафокл…, – прозвучал в ответ слабый голос.
– Стоит так убиваться?
Ласковые слова племянника произвели на женщину обратный эффект, она начала плакать и стенать. Переждав приступ горя, юноша продолжил свои увещевания.
– Тётушка, дорогая! Зря вы так расстраиваетесь! Могу поспорить, что ваши сыновья сейчас счастливы как никогда! Отправится в такое увлекательное путешествие в столь юном возрасте – какой мальчишка не мечтал об этом!
– Как ты жесток, Агафокл! Говорить мне такое! Когда моё сердце разбито на куски! Они уехали надолго, а может – навсегда! Мои малютки! Алкиму четырнадцать лет, а Макарею всего одиннадцать! Когда же я смогу их увидеть? Мой супруг пожелал дать им образование в Афинах, зачем так далеко нужно их увозить? Почему нельзя учить в нашем городе, в Ольвии или Пантикапее*?
Агафокл молчал. Догадывался, почему муж его тётушки, господин Идоменей, предпочёл отправить наследников в Элладу, и эта догадка была для него очень обидной. Но, как обычно, он предпочёл не думать о неприятном, ему нравилась роль тётушкиного утешителя, потому он продолжил:
– Такова мужска доля! – тяжело вздохнул Агафокл, – почитать матерей и слушаться отцов. Будь я на месте моих кузенов, мне было бы тягостно видеть матушку скорбящей из-за моего отсутствия.
Он поднялся с колен и подошёл к одному из окон, чтобы впустить немного света в комнату, ставшей сегодня обителью печали и мрака.
– Не надо, Агафокл! Не открывай! Моё лицо теперь ужасно выглядит, – немного помолчав Федра добавила: – прости, сегодня я плохая хозяйка – не предложила тебе ни вина, ни угощений.
– Ничего не нужно, тётушка, я сыт.
Женщина замолчала. Ей показалось, что она ненароком задела племянника своей неуёмной материнской любовью. Ведь сам Агафокл сирота, с младенчества не знавший ни отцовской любви, ни материнской. Конечно, до совершеннолетия он рос в их с Идоменеем доме и ни в чём не нуждался. Но может ли самая горячая любовь родственников заменить любовь родительскую? Но Агафокл, казалось, не заметил смятения родственницы, слегка приоткрыв ставню, он наблюдал, как молоденькая рыжеволосая рабыня в коротком жёлтом хитоне* моет плитки террасы.