Ева. Сборник прозы и поэзии участников литературной премии - стр. 9

Внутри парка все эти звуковые беспокойства и суета словно ставились в скобки, уступая место приятной глазу и умиротворённой атмосфере: деревья с аккуратно обрезанными листьями, ухоженные дорожки, деревянные фигурки и пружинящие лошадки для малышей, несколько зелёных скамеек, расставленных тут и там, как явное приглашение к отдыху и общению, временное убежище для людей всех возрастов.

Здесь можно было увидеть прогуливающиеся влюблённые пары, детей, играющих в мяч и с энтузиазмом кричащих, бродячего торговца со своей корзиной, полной конфет и подсолнечных семечек. Слышался смех юных школьниц, несущих свои рюкзаки и поющих с беззаботностью своего возраста несколько известных песен, пересекая парк по диагонали к его концу, который выходил прямо на бульвар «9 апреля». Здесь находилась их школа, всего в нескольких десятках метров от выхода из парка. Запах жареных миндаля и арахиса, облитых красным сиропом, наполнял ноздри прохожих. Продавец кукурузы тщательно переворачивал семена на разогретом костре, из которого время от времени вылетали искры, радуя как взрослых, так и детей, ожидающих своей очереди.

Таким образом, этот парк в центре города воспринимался местными жителями по-разному: для некоторых это было место, через которое проходил ежедневно часть пути, ни больше ни меньше, для других это было место отдыха и праздности.

Было начало послеобеденного времени, небо было голубым. Это был прекрасный солнечный день начала осени. Два мальчика – Тайсир двенадцати лет, самый умный из них, и одиннадцатилетний Малик, самый боеспособный, прозванный сверстниками твердоголовым, потому что он ни за что не уступал, – веселились на полную катушку со своим мячом.

Они были соседями по лестничной площадке в здании, расположенном прямо за парком, и учились в одной и той же школе. Оба делили страсть к футболу с детства. Мяч летел от одного к другому с большой ловкостью, и кому удавалось дольше удерживать его у себя под ногой, тот побеждал! Иногда слышались свистки, изредка несколько дружелюбных оскорблений: «Тыква!», «Старая морковка!», «Морщинистая картошка!», «Гнилой банан!», «Шакшука!»[3]. Затем весёлый, беззаботный смех нарастал.

Внезапно жёлто-чёрный мяч приземлился на колени мужчины лет шестидесяти, сидящего на скамье: смуглое лицо, длинное, худое, как кисточка, с большими губами и острым носом, волосы гладкие, пепельные, покрытые желтоватым налётом от количества выкуренных сигарет с момента его рождения (или почти с того времени). Его было легко узнать по особенной походке, напоминающей страусиную, и по рукам, свисающим как бесполезное продолжение его тела: персонаж, действительно выбивающийся из общей картины!