Есенин - стр. 67
– Александрович, – подсказал Хлысталов. – А я все-таки рискну, если позволите!
Они остановились у двери с надписью «Архив».
– Как знаете. Желаю успеха! – ответил врач и, церемонно поклонившись, ушел.
С помощью работников архива института Склифосовского в результате долгих поисков Хлысталову удалось найти журнал регистрации больных, из которого он узнал, что Есенина положили в Шереметевскую больницу, ныне институт Склифосовского, 13 февраля 1924 года.
– Вот еще один документ, смотрите, – протянула работница архива пожелтевший от времени листок. – Есенина привезли в двадцать три часа тридцать минут, лежал он в хирургическом отделении в первой палате. А вот и диагноз – читайте!
Глянув на написанное, Хлысталов усмехнулся:
– Я не силен в латыни.
– Рваная рана левого предплечья, – помогла ему женщина.
– А как же резаные вены? – опасливо спросил Хлысталов.
– Никаких резаных вен не было. Это же документ! Он свидетельствует…
– Огромное спасибо! Клевета опровергнута документально!
В порыве благодарности Хлысталов поцеловал руку, протянувшую ему это свидетельство.
– Ой, что вы? Зачем? – засмущалась сотрудница архива. – Руки у меня не стерильны, а мы все-таки в больнице!
– У вас и руки, и душа чисты… Спасибо еще раз от меня и от имени Есенина! Будьте здоровы!
Торжествующий Хлысталов буквально промчался по коридорам института, постучал в кабинет к главврачу и, услышав: «Да! Да!», вошел.
– Все! Спасибо вам за содействие. Все документы сохранились… Клевета… Резаных ран не было! – выпалил он, запыхавшись.
– Сядьте, любезный! Что вы задохнулись, будто за вами гонятся? Где эти документы? Вы их взяли?
– Что вы, как можно? – отрицательно помотал головой Хлысталов. – Это же архив!
– Подождите, Эдуард Александрович, я прикажу сделать копии.
– Премного обяжете, – обрадовался полковник.
Главврач снял трубку.
– Это архив? Галя! У вас сейчас был полковник из МУРа… Да! Сделайте копии документов и ко мне! Да! Под мою ответственность. Жду… Сейчас принесут. Давайте пока выпьем за вашу находку.
– Признаюсь, меня не везде так принимают, – улыбнулся Хлысталов.
– Почему?
– Для многих и теперь имя Сергея Есенина «табу» или как красная тряпка для быка…
– Глупость какая! Русофобия, равно как и антисемитизм, омерзительны, я бы даже сказал – преступны! – поморщился главврач, доставая из сейфа бутылку коньяку. – Живем на пороге третьего тысячелетия…
В дверь главврача профессора Герштейна постучали.
– Да-да, войдите! – пригласил Герштейн. Двое чекистов, в которых Есенин сразу бы узнал следователя Самсонова и «подсадного» офицера Головина из тюрьмы ВЧК, решительно вошли в кабинет и предъявили свои удостоверения.