Есенин - стр. 61

Оба «секунданта» набросились на Есенина, начали пинать его, без разбору нанося удары.

Есенин яростно отбивался ногами, продолжая цепко удерживать противника за причинное место. Никто не заметил в пылу схватки, как в подворотне появился преследователь в кожанке. Понаблюдав за дракой, он достал кастет и, оглянувшись по сторонам, хотел ударить Есенина, но в это время хлопнула дверь и во двор вбежала Бениславская, а с ней сестра Есенина Катя с Наседкиным и Приблудный.

– Сергей! – отчаянно закричала Бениславская. – Прекратите сейчас же!

Она отважно кинулась к дерущимся и, подпрыгнув, повисла сзади на Безыменском. Тот, не ожидавший такого нападения, поскользнулся и упал. Наседкин повалил Уткина, ловко сделав ему подножку.

– Сережа, родной, что это! Почему драка? – теребила Катя брата за плечи.

Есенин разжал кулак, и Пастернак, упав на колени и скрючившись от боли, ткнулся в снег.

– Прекратить! Что за драка?! – закричал чекист, незаметно спрятав кастет в карман.

– Это не драка, это дуэль! – икнув, восторженно пробасил Приблудный.

– Какая дуэль? Охренел, что ли? – возмутился Наседкин.

– Я же вам сказал – самая настоящая!.. На кулаках. Есенин сам вызвал!.. – веселился Приблудный.

– Все, предъявите документы! – грозно потребовал чекист.

– Я секретарь ВЧК Бениславская, – подала Галя свое удостоверение. – А этот, которого эти негодяи избивали, знаменитый советский поэт Сергей Есенин.

– А я его сестра, Екатерина Есенина, – добавила Катя, помогая Наседкину поднять Есенина. – А это мой муж, поэт Василий Наседкин. Сереженька, боже мой, за что они тебя?! – стала она отряхивать брата и стирать с его лица кровь.

– Ну, я им дал!.. – улыбнулся Есенин разбитыми губами. Он взял пригоршню снега, вытер им лицо. Снова зачерпнул и, положив в рот, стал жевать и выплевывать окровавленную кашицу. – Ну, я им дал! – снова сказал он.

– Понятно! Пьяная драка… – Чекист вернул удостоверение Бениславской. – Чего не поделили, гражданин Есенин?

– Россию!.. Россию не поделили! – сказал серьезно Есенин, пытаясь попасть в рукав пальто, которое Наседкин с Галей заботливо пытались на него надеть.

– А вы? – обратился чекист к Пастернаку и его секундантам. – Не стыдно? Трое на одного! Хорошо, я случайно сюда заглянул… Могло бы и убийством все кончиться… в пьяной драке…

– Он сам виноват! Он первый начал! Вот у меня секунда… то есть свидетели… молодые поэты… Уткин и Безыменский, – стал горячо оправдываться Пастернак, – а я поэт Пастернак…

– Не слыхал про такого, – оборвал его чекист. – Есенина читал, «Исповедь хулигана».