Есенин - стр. 60
Но Есенин снял пальто, шапку, бросил их рядом в сугроб и вышел в центр утоптанной площадки. Поглядев на секундантов, которые окружили его справа и слева, он не торопясь вынул пачку «Сафо» и, закурив, вызывающе выпустил в сторону противника струю дыма, презрительно, через зубы, сплюнул.
– Что ждем, Киррибеевич? – спросил Есенин, нарочно грассируя.
Пастернак снял пальто, отдал его услужливо подскочившему Безыменскому и нерешительно шагнул к Есенину.
– Как драться будем, Степан свет Парамонович? Серьезно? До крови? Так и быть, обещаюсь для праздника. Отпущу живого с покаянием! – храбрился он.
Сделав несколько приседаний и помахав руками, он стал скакать вокруг Есенина, как боксер на ринге. А Есенин стоял, попыхивая зажатой в зубах папиросой, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк и только, набычившись, следил за Пастернаком и секундантами, словно предчувствуя, что бой будет не «один на один».
– Не шутки шутить, не блядей смешить, – кивнул он на секундантов. – К тебе я вышел теперь, бусурманский сын. Вышел я на страшный бой, на последний бой.
– Хватит лирики, Есенин! – озлобился Безыменский. – Оставь свои стишата проституткам. Давайте уже деритесь!
– Дай ему, Борис! – поддержал Уткин товарища. – Хватит с ним цацкаться, а то он опять свою дохлую лирику начнет…
– Это Лермонтов, козлы! Бездарные! Только свои стихи знаете!.. Ну! Ну! Бей меня в лицо! – шагнул Есенин к отпрянувшему Пастернаку. Он изжевал потухшую папиросу, смачно плюнул ее в лицо противника. Пастернак вытер лицо рукавом и с криком: «Сволочь!» вцепился в кудрявую есенинскую голову. Наклонив его, он стал остервенело коленом бить Есенина в лицо.
– На тебе! На! Ты просил в лицо? Получи! Сволочь! Деревня! На! На! Вот тебе! Вот тебе, хамло!!!
Видя такое преимущество, секунданты ликовали.
– Так его. Борис! Так! С хамом иначе нельзя! – вопил Уткин.
– Молодец, Боря! Знай наших! Здорово! Дай ему за нас! – вторил Безыменский, явно желая поучаствовать в драке.
Пастернак остановился, держа Есенина за волосы, всем туловищем нависнув над ним.
– Ну что, хватит? Или еще хочешь, удалой боец?
– «Чему суждено, то и сбудется, постою за правду до последнева!» – ответил Есенин лермонтовскими строчками и сплюнул кровь с разбитой губы.
Пастернак опять хотел ударить его коленом в лицо, но Есенин успел перехватить его ногу одной рукой. Изловчился он, приготовился – и неожиданно схватил Пастернака за яйца.
– Ой! Ой! Мой бог! – заверещал Пастернак. – Больно! Пусти, Есенин! Сволочь! Пусти! Ой, все, больше не буду! Ой, мой бог! Помогите, он мне их раздавит! – блажил Пастернак, безуспешно пытаясь вырваться.