Размер шрифта
-
+

Эрон - стр. 16

После депрессии, которая длилась полтора месяца, Лилит решилась жить самостоятельно.

– Нам надо поговорить, – сказала она, входя в комнату Лидии Яковлевны, – вы и сами ждете того же.

С детства она была с матерью на вы, – так хотел отец.

– Я знаю все, что ты можешь сказать, – резко ответила мать и закурила.

– Не притворяйтесь, что вам все равно.

– Оставь этот хамский тон. Вульгарность никому не к лицу.

– А вы оставьте свое лицемерие. Эту манеру вечного поучения. Чему вы можете научить меня? Ханжеству? Стыдитесь, мама, вы привезли меня подороже продать. И только. И чтоб с выгодой для себя.

– Я привезла устроить твое будущее. Если на твоем жаргоне это продажа, пусть будет по-твоему. Я не цепляюсь за слова. И учти, я лучше знаю тебя. Ты слишком избалованна, чтобы жить как все. Ты умеешь только заваривать кофе и делать омлет. Жизнь раздавит тебя, как стекляшку.

– Мыть вставные челюсти старому хрычу? Вот ваш идеал?

– Ерунда! Тебе никто не мешает спать с Робером. Но жить с ним – глупость. Там он заурядный дилер, коммивояжер, дешевка, скупщик картин наших диссидентов. Смазливый лакей и только! Он не может быть моим зятем. И он не достоин твоей руки.

– Только тела? – расхохоталась Лилит. Ее душила злоба. Она была готова ударить мать, вырвать из рук сигарету.

– Я никогда не опускалась до роберов. Пойми себя, дура. Больше всего волнует в мужчине не тело, а его власть. Ты же вся в меня! Не ври, что это тебе безразлично.

Лидия Яковлевна уже поняла, что Лилит все решила, и хотела только понять, на что она рассчитывает… неужто на себя? Или на кого-то?

– Да, – Лилит взяла себя в руки, – я слишком похожа на вас. Я смешна. Вы привили мне свои комплексы старой вдовы.

– Прекрати. Чего ты хочешь?

– Я хочу жить одна. Без вас и ваших денег.

– Где? Здесь?

– Не ваше дело.

– Эта квартира стоит пятьсот рублей в месяц. Решила продать драгоценности?

– Хотя бы и так. А потом пойду на панель.

Лилит было радостно видеть, как по лицу матери расплываются пятна душевного кипятка.

– Ты расчетливое чудовище! – сорвалась мать. – Прежде чем пойти на такой разговор, ты подстраховалась связью! И не играй в истерику.

– Да! Подстраховалась. Я ведь ваше яблочко. – И Лилит торжествующе вышла, хотя проницательность матери смутила. Действительно, она решилась отыскать того наглеца селадона Снурко.

– Если вы не уедете, я вскрою вены! – крикнула она из прихожей и ушла, хлопнув дверью. Ее волнение было абсолютно холодным. Но и лед обжигает.

Лилит слов на ветер никогда не бросала, это мать знала совершенно точно, и добивалась поставленной цели с неистовостью проклятья. Еще в семь лет Лили поразила мать тем, что, едва научившись писать, завела кухонную тетрадь, а затем пересчитала все до единого и переписала в тетрадку по графам вилки, ножи, ложки, тарелки, чашки в доме. Она уже тогда была сильнее всех в семье, даже – отца. И с этим нельзя не считаться.

Страница 16