Эрион. На краю мира - стр. 37
– На, вот, лучше, начинай чинить, – сказала Одара, указав на кучу одежды. – Чем болтать всякую ерунду, лучше делом займись!
Лана послушно достала инструменты и подсела ближе. В этом была вся ее мать: строгая и требовательная, не позволяющая расслабиться. Лана покосилась на сестер. Помнится, в возрасте Торы она уже вовсю штопала одежду, а Тору пока не привлекали к этому занятию. Но Лана ничего не сказала: матери лучше знать.
Дверь отворилась, и в жилище вошел Тиарий. Лана сразу заметила, что отец чем-то встревожен. Уж не случилось ли чего с бабушкой? Она так разволновалась, что нечаянно воткнула иглу в палец и молча поморщилась от боли.
– Пещерники вылезли. Говорят, опять на кого-то напали, – сообщил Тиарий.
– Пещерники? Пробрались через стену? – ужаснулась Одара. – Не рано? Еще сезон ветров не начался. Пещерники же выходят, когда ветры успокоятся.
– Рано. Такого еще не было. Говорят, на окраине уже двоих загрызли.
– Вы слышали? – Одара обратилась к дочерям. – Чтоб не выходили наружу! До бабушки можно и по переходам пройти.
Девочки молча кивнули. Тора перестала веселить младшую сестру, Лана задумчиво уставилась на рубашку в своих руках. Они ни разу не видели живых пещерников, но разговоры про них всегда были страшные. Раньше, когда Готрин был моложе и сильнее, он хорошо охранял стену, а теперь все чаще случалось, что пещерники пробирались внутрь охраняемой зоны. И каждый раз, когда хищники выходили из своих нор, случались жертвы. Кто на этот раз? А если кто-то из знакомых? Отец не назвал имен, но у Торы были приятели на окраине – вдруг это они? Как же теперь узнать, если нельзя выходить? Остается ждать новостей, а это так мучительно!
Глава 9
Фарине очень повезло, что ее крики услышали. Второй раз за день ей не дали умереть. Очнулась она у себя в жилище. Это и не удивительно: всех больных и раненых тащили к Готрину. А тут нашли двоих без сознания, с перепачканными до неузнаваемости лицами, – куда их девать? Конечно, к колдуну. Уж он знает, что дальше делать.
Готрин, даже не прикоснувшись к Фарине, узнал внучку. Едва ее внесли в жилище, как он тут же соскочил со своего привычного места и принялся суетиться вокруг. И куда делась его обычная медлительность и нерасторопность? Ведь это Фарина обычно хлопотала по хозяйству, бегала туда–сюда, суетилась, а Готрин сидел на ворсовом покрытии, не спеша думал о смысле жизни и о будущем. И вот теперь они словно поменялись местами.
– Сюда, сюда кладите! Да осторожнее! Ой, девонька моя… Что же это… – причитал старик, освободив для внучки свою, более высокую и удобную постель.