Эрион. На краю мира - стр. 39
Он осторожно промывал раны, прислушиваясь к ним, распознавая каким-то невероятным чутьем, какая из ран менее опасная, а какой нужно уделить внимания больше. Прикасаясь к ранам, Готрин четко видел, как развивались события, будто сам побывал там. Старик размазал по морщинистой щеке слезу, вытекшую из слепого глаза. Сколько же пришлось вытерпеть его внучке. Вот эту кривую, глубокую, сильно разодранную рану на плече придется скрепить. Это был самый первый укус. Пещерник рассчитывал вцепиться ей в шею и разом покончить, но каким-то чудом промахнулся. Готрин осторожно стянул края раны, закрепив металлическими скобками. К счастью, Фарина опять впала в беспамятство и не чувствовала боли.
– Скоро тебе станет полегче… – приговаривал старик, колдуя над израненным телом.
И только когда Готрин тщательно обследовал все раны Фарины, убедился, что они не опасны для жизни, он подошел к парню, лежащему на полу. Здесь дела были гораздо хуже. Если Фарина уже пришла в чувства и могла говорить, то ее спаситель настолько был близок к той черте, перейдя которую, уже невозможно вернуться обратно, что едва дышал.
– Он живой? – тихо спросила Фарина, которой с высоты постели было хорошо видно и незнакомца, и как Готрин возится с ним, пытаясь освободить тело от одежды.
– Жив пока…
– Спаси его, дедушка, – взмолилась Фарина. – Он не раздумывал, когда кинулся на пещерника.
Готрин не ответил. Попусту тратить силу олибдана категорически запрещалось. Одно дело – спасти мать колдуна и этим самым спасти целый народ, и совсем другое – какого-то постороннего. Но этот посторонний спас его единственную внучку, и хотя бы за это нужно было отплатить ему.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Готрин, подойдя к Фарине.
– Хорошо. Как он? – тревожилась Фарина.
– Он не жилец, – спокойно ответил Готрин, проводя рукой над внучкой. Теперь он уже был уверен, что опасность отступила. Олибдан – это великая вещь!
– Дедушка, пожалуйста…
Готрин замешкался, потом взял с ее груди камень и перенес его к незнакомцу. Голубоватый свет тут же окутал израненное тело.
Придвинув поближе чашу с водой, он окунал в нее пальцы и водил ими по телу незнакомца, останавливаясь на ранах. Снова окунал и снова прощупывал. Иногда он начинал омывать пальцы слишком часто, будто отдавал воде боль незнакомца. Временами колдун начинал что-то яростно шептать, даже вскрикивать, словно пытаясь договориться с духами умерших не забирать этого несчастного к себе. Вода в чаше уже окрасилась в красный цвет, а Готрин все равно продолжал окунать в нее пальцы, не меняя ее на чистую.