Эрго - стр. 4
– Надеюсь, и на двигатель не сагрится, – усмехнулся я и привычно уселся за руль. Дверь машины пришлось закрыть, с распахнутой из гаража не получится выехать – створ ворот довольно узкий. Достался от прошлого хозяина – у него была старенькая «Ока», под которую и строилось это помещение.
Ключ погрузился в замок зажигания, повернулся, двигатель мягко завибрировал. Я плавно выжал педаль сцепления, перевел рычаг коробки передач в положение «R» и тут же снял ручной тормоз. Машина медленно покатилась назад, и мое настроение начало стремительно улучшаться. Неужели пронесло?
Именно в этот миг аномалия вспыхнула ярким малиновым светом и резко прыгнула вперед, словно не желая упускать добычу.
– Да ну на хрен! – успел произнести я, прежде чем меня захлестнул яркий потусторонний свет. Мгновенная вспышка боли и беспамятство…
Болело все и везде. Даже там, где не должно болеть. В легких плескалось жидкое пламя, в глаза вкручивались раскаленные сверла, а через каждый нерв, даже самый маленький, ежесекундно прокачивали гигаватты электроэнергии. И все же я нашел в себе силы сделать первый вдох.
И о чудо – поток сухого, режущего глотку воздуха буквально смел всю боль, что поселилась в теле. На втором вдохе я наконец начал осознавать, что со мной произошло нечто ужасное. А вскоре в голове всплыли последние моменты жизни, до того как…
– Какого хрена происходит, вашу мать?! И где моя машина?!
Ответ пришел сразу же, но весьма непривычным способом и совершенно на другой вопрос, о котором я даже не подозревал.
«Активирован протокол: Испытание.
Цель: заслужить ксо (чем больше ксо будет заработано во время испытания, тем лучше бонус получит испытуемый от Упорядоченного).
Отчет времени: 5 галатинов, 90 Махов. 5 галатинов, 89 Махов…»
– Да вы издеваетесь? – возмущенно произнес я, наблюдая, как стремительно тают единицы махов. Мозг в этот момент быстро произвел расчеты и сообщил, что у меня до конца некоего «испытания» меньше десяти минут. И что в текущем состоянии за столь короткое время единственное, что можно совершить, это просто лечь и не отсвечивать – авось никто не заметит.
Только такое поведение не в моем характере, и потому, поднявшись на ноги, я осмотрелся. Кругом, вплоть до горизонта, тянулась однообразная равнина – красно-бордовая глина, местами рассеченная узкими трещинами, местами спекшаяся до такой степени, что на поверхности образовывались огромные рыжие плиты. И растения – чахлые кустарники, с черными ветвями и редкой желтой листвой. Не пустыня, но очень близко к ней.
Я уже отчаялся отыскать хоть что-то полезное, когда взгляд завершил круг и наконец-то зацепился за нечто чужеродное в этом однотипном пейзаже.