Энеида. Эпическая поэма Вергилия в пересказе Вадима Левенталя - стр. 22
Не в силах вынести слёз хитреца, мы даровали ему жизнь. Сам Приам повелел развязать ему руки и ласково сказал:
– Забудь греков, которых ты покинул, и вместе с ними все свои невзгоды, отныне ты будешь гражданином Трои. А теперь поведай нам всю правду о стоящем здесь исполинском коне – кто и для чего воздвиг его здесь? Орудие ли он войны или подношение богам?
Синон, исполненный коварства, воздел освобождённые от пут руки к небесам и сказал так:
– Клянусь сиянием всевидящих звёзд, клянусь ножом и алтарём, которых избег я, клянусь жертвенными повязками, которые надели на меня, чтобы вести на заклание, нет для меня греха в том, чтобы отречься от сородичей, нет бесчестья в том, чтобы порвать узы, связывающие меня с родиной! Закон отчизны более не властен надо мной, и тайны греков более не мои тайны! Лишь ты, устоявшая Троя, храни верность своим обетам, а я щедро отплачу тебе, открыв всю правду!
Залогом победы, – сказал Синон, – всегда была для греков благосклонность Паллады. Но после того как Диомед с Улиссом – вот злодей из злодеев! – с оружием вошли под своды её храма, чтобы выкрасть священный Палладиум, лишили жизни хранителя храма и дерзнули окровавленными руками коснуться девственных повязок богини, гнев Афины обратился на греков, и тотчас счастье наше ушло, надежда стала покидать нас, и силы пошли на убыль. Гнев богини был явлен нам воочию – когда священную статую принесли в лагерь, глаза её сверкали грозным пламенем, на теле проступал солёный пот, и, к нашему ужасу, статуя, как была, вместе со щитом и копьём, три раза подпрыгнула на месте.
Синон продолжал:
– Прорицатель Калхант так трактовал знамения: ахейцы должны немедля бежать морем, ибо аргосские копья бессильны до тех пор, пока, вернувшись в Аргос, они не испросят новых благоприятных знамений. Вот зачем греки спешат в родные Микены – вернуть себе милость богов и с новыми силами обрушиться на Трою.
И Калхант же, – сказал пленник, – повелел построить этого коня во славу Паллады, чтобы искупить нанесённое ей оскорбление. Он повелел сделать его таким огромным, чтобы ваш народ не мог, внеся его в ворота, забрать себе, ибо, стоя в стенах города, конь охранял бы его своей священной силой. Ведь если вы своими руками оскорбите приношение Минерве, страшные кары обрушит она на Трою – о, пусть они обрушатся на врагов ваших! – но если вы внесёте его в город, то удел, когда-то предречённый грекам, достанется вашим потомкам, Троя сама пойдёт войной на Пелопоннес и сокрушит его!
И мы поверили лживым клятвам вероломного Синона. Нас не сломили ни десять лет осады, ни мощь Ахилла с Диомедом – но мы угодили в расставленную данайцами западню.