Елисейские Поля - стр. 34
Под короткой вуалькой заплаканные глаза, и руки в белых перчатках слегка дрожат.
– Войдите, пожалуйста. Верочка, это к тебе.
– Ко мне? – удивляется Вера и лениво встает. Шуба падает с дивана и сворачивается на ковре, как громадная серая кошка.
– Я пришла… Извините меня, – путается посетительница. – Вы – Вера Алексеевна Вишневская?
Вера кивает:
– Садитесь, пожалуйста.
Но дама остается стоять.
– Простите, я не знаю, с чего начать…
Она стоит у окна. Солнце падает прямо на ее лицо, усталое, красивое, со складками у рта и заплаканными глазами.
– Я не знаю, поймете ли вы меня… Владимир Иванович…
Вера быстро поднимает голову:
– Ах вот оно что. Владимир Иванович…
– Да. Он в вас влюблен. Он мне сам сказал. И я… Я пришла просить, умолять вас отказать ему. Ради бога. Вы так красивы, так молоды… У меня ничего нет, кроме него… – Она протягивает к Вере дрожащие руки в белых перчатках. – Ради бога. Я старая. Пожалейте меня…
Вера пожимает плечами:
– При чем тут я. Это его вам надо было просить… Если он предпочитает вас…
– Ах нет. Он влюблен в вас. Ему кажется, что он тяготится мной. Но если вы ему откажете – он вернется ко мне… Ведь мы уже десять лет…
Вера трясет головой:
– Нет, я не откажу ему. Я ничем не могу вам помочь.
Ресницы быстро моргают под темной вуалькой. По бледной щеке катится слеза.
– Какая вы черствая. У вас вместо сердца камень…
– Всего хорошего, – говорит Вера.
– Прощайте. Я хотела вас еще попросить… Но это тоже напрасно. И все-таки постарайтесь не делать его слишком несчастным.
Вера смеется и снова устраивается на диване.
– Ну, это уже касается только его и меня…
Екатерина Львовна молча провожает гостью. Вера поднимает шубу с пола.
– Какая наглость. Нет, какая наглость, мама. Врываться к чужим людям…
– Но, Верочка, мне ее очень жаль.
– Ах, оставь, пожалуйста. Смешная. Такая старая и еще любить хочет…
– Но, Верочка, она несчастна…
– Мало ли несчастных?.. Какое мне дело. Мне так приятно сегодня. Сыграй еще что-нибудь, мамочка.
Вера снова прижимается щекой к меху и закрывает глаза, слушая музыку.
12
– Я тебе говорила, Вера, что надо было розовое одеяло купить. А то лиловое совсем как гроб.
– Оставь, мама. Мне нравится. И почему непременно розовое? Я ведь не немка, чтобы сентиментальничать.
– Как хочешь, – соглашается Екатерина Львовна. – А обои какие? Тоже лиловые?
– Обои в хризантемы, – вмешивается Люка. – В лиловые и белые. И в птицы. Птицы желтые с большими хвостами. Ужасно красиво. Я знаю, где такие купить можно.
– Ах нет, я птиц терпеть не могу. Мне ночью будет сниться, что они меня клюют. Уже девять часов. Сейчас Володя придет.