Эхо - стр. 24
Фигура по-восточному тонкокостная и собранная. Никаких излишне развитых мышц, никаких жировых отложений. Это вводило в заблуждение иных забияк, не ожидающих отпора. Тело было сильным и резким, как сжатая стальная пружина, а руки — руками хирурга, точными, постоянно имеющими дело с острой сталью, отвыкшими ошибаться. К тому же Доктор слишком хорошо знал анатомию, а значит, и уязвимые точки человеческого тела. Арине приходилось видеть, как он одним ударом останавливал налетавших на него разгоряченных собственной безнаказанностью идиотов. А потом молча отходил от поверженной кучи мускулов.
Арине казалось, что после этого ему всегда хочется вымыть руки. Тщательно, с мылом и щеткой.
Впервые она увидела Доктора ещё учась в институте, он вел операцию, на которую им, студентам, разрешалось посмотреть сверху, через стеклянный фонарь. Именно тогда её потрясли его руки. Даже в резиновых перчатках они казались изящными — то исполняющими какой-то прихотливый танец, то стремительно, словно хищные птицы, летающими над беззащитной человеческой плотью. И продолжалось это не час и не два, почти все студиозусы сбежали, так и не дождавшись конца операции. Они остались втроем, Арина, Славка и Андрей. И когда Доктор, швырнув в лоток последний зажим, распрямился, взглянул вверх и весело подмигнул им, сердце Арины замерло.
Эти глаза между зеленой шапочкой и зеленой стерильной маской и руки, затянутые белым латексом, она запомнила. Запомнила, совершенно не надеясь на то, что их судьбы когда-нибудь пересекутся.
А потом он ворвался в её жизнь сразу весь — со своим тихим смехом, всегда теплыми сильными и нежными пальцами, с запахом волос, усталостью после ночных операций и вспышками внезапной почти неуправляемой страсти. Никакого спокойствия, вечная круговерть проблем, постоянное ожидание и напряжение — её счастье.
Тихо замурлыкал телефон. Это не Доктор, в это время он позвонить просто не может. Значит — опять они. Как же ей надоела эта свора…
В трубке хрипло дышали. Потом раздался издевательский смех.
— Если ты, мразь, позвонишь ещё раз, — раздельно произнесла Арина, — станешь полным импотентом. Понял? И остальным передай.
Она отстранила трубку, не слушая поток грязной брани. За окном колко светились звезды, тихо шуршал листьями старый тополь и плакала чья-то кошка.
— Вы можете меня убить, не проблема, — она вздохнула. — Но потом всю жизнь будете работать на сексопатолога. Причем — безрезультатно. Проверить хотите?
Трубка легла на аппарат, а Арина опять свернулась под одеялом. Интересно, откуда они узнали о ней? Кто рассказал? Да кто угодно мог, даже восторженно-благодарные родители одного из вылеченных её детей — несмотря на то, что она всегда просит никого не посвящать. Но разве удержишься? И вот — навязались на её голову. Вначале уговаривали, даже лебезили, а когда поняли, что её не купишь, перешли к угрозам — ей и Доктору. Хотя он об этом не знает.