Его величество и верность до притворства - стр. 37
И вот герцог встаёт, что уже не может не вызвать заинтересовать внимательных ко всему придворных господ, и к огромному удивлению и даже волнению, конечно, больше заинтересованных и переживающих за здоровье герцога лиц, начинает, похрамывая на правую ногу, двигаться в сторону выхода со своего место сидения. Ну а любой выход или тот же проход мимо тебя влиятельной вельможи, это всегда событие, тем более, если с вельможей произошли такие хромающие изменения, которых до его прихода сюда в зал, никем и замечены не были. А это уже интрига и для внимательной публики даёт свой повод для глубоких размышлений. Ну а придворная публика, как ни одна другая, умеет, исходя из самых мелких данностей и полуподробностей, составлять логические цепочки и, соединяя в единую цепь последовательность событий, тем самым делать для себя далеко идущие выводы.
И такие приметливые ко всему придворные, сразу же вспомнили, что герцог при прибытии сюда, совершенно не проявлял приверженности к хромоте, а это значит, что герцог де Гиз, определённо решил выкинуть какой-то хитроумный фокус, с этой своей, скорее всего мнимой хромотой. Но зачем герцогу де Гизу нужно было выкидывать такие ловкие фокусы, так никто ответить не смог и пока не догадался. Хотя самые подозрительные и по большей части непроницаемые лица, с натянутыми на глаза париками, в этом его шаге проникновенно увидели символический намёк на хромоту устоев королевской власти и шаткость трона.
– Герцог определённо намекает на то, что король как никогда слаб. – Одного кивка в сторону герцога, достаточно для того чтобы узреть тайные помыслы одного из главных приверженцев герцога, графа де Ситуасьона.
– Ну а как же Кончини? – постукивая указательным пальцем по своему колену, выражает сильную обеспокоенность, товарищ графа по столу и по дивану – барон де Арманьяк.
– Это вопрос не простой и надо подумать. – Поправляя шарф на шее, граф слишком удушающе смело указывает барону на свои ожидания насчёт будущего Кончини. И трудно сказать, до чего бы могли дальше додуматься (куда уж дальше) все эти и другие мнительные придворные, если бы им вдруг не припомнился предваряющий этот герцогский проход, взаимный обмен взглядами между герцогом де Гизом и мадам де Ажур.
И хотя приверженцы конспирологической версии (однозначно в душе, да и так заговорщики), ни в какую не желали соглашаться ни с какой другой версией, кроме своей заговорщицкой, где была указана другая подоплёка появления хромоты у герцога, всё же, как бы они не хмурились, болезненные удары их спутниц им локтями в бок, («Смотри подлец! Даже герцоги способны на деликатность обхождения», – очень уж требовательны к своим спутникам, такие охочие и не только до драгоценностей, придворные дамы) разволновавшихся от уже своих видений и представлений этих пикантных подоплёк, склонили-таки этих суровых вельмож к той версии, на которой настаивали их спутницы.