Его марионетка - стр. 38
– Не больно? – интересуется заботливо.
Мотаю головой:
– Нет, всё нормально…
Хотя, конечно, страшновато. Утратив зрение, я вся обращаюсь в слух, в ощущения.
Лифт останавливается, двери разъезжаются. Меня подхватывают на руки. Куда-то несут. Я молчу, уткнувшись в плечо Лара, вдыхая аромат его парфюма – дерзкий и терпкий, но при этом – с нотками фиалки. Жарко дышу ему в шею и ощущаю, – уж не знаю, каким чувством – мужчина улыбается…
Он умудряется открыть дверь, не выпуская меня из рук. Вечерняя прохлада заставляет слегка поёжиться. Она ярко контрастирует с жаром наших тел. И будоражит, возбуждает, мои соски сжимаются под тонкой тканью платья, превращаясь в твёрдые горошины.
Илларион медленно опускает меня, но развязывает глаза не сразу. Сначала играет, дразнит, скользит лишь кончиками пальцев по разгорячённой коже…
– Волнуешься? – шепчет на ухо, щекоча дыханием.
– Немного… – улыбаюсь я.
– Тогда смотри, – повязка падает, и у моих ног – в буквальном смысле, потому что виден отсюда, с крыши, как на ладони, – лежит мой родной город. Такой манящий, украшенный созвездиями огней, живой и пульсирующий. Огромный и до боли близкий…
Город, где, – верится мне – исполнятся любые, даже самые заветные желания. Город, в котором я стану женщиной самого лучшего на земле мужчины… Как в песне: «Город-сказка, город-мечта…» Подаренный в этот вечер мне… Ставший по-настоящему моим.
Поворачиваюсь и шепчу, задыхаясь от восторга:
– Спасибо!
– Не торопись, – говорит Лар, – вечер только начинается…
Я и не собираюсь торопиться, намереваюсь смаковать каждый момент, каждую секунду этого чуда… Ничего не пропущу. Я сегодня жадная до впечатлений и ласк.
– Прошу, – произносит Илларион, кланяясь и указывая рукой куда-то в сторону. И вдруг, как по волшебству, загораются фонари, и я вижу накрытый на двоих столик, – поужинай со мной?
Странно, что он ждёт ответа. Ведь когда собственнически нёс сюда – не очень-то интересовался моим мнением. А теперь…
– Да…
Зачем интересоваться, он и так знал. Эмоции выплёскивались из меня и, наверняка, захлёстывали и его.
Лар протягивает ладонь, я вкладываю в неё пальцы. Их тут же осыпают поцелуями.
Мужчина ведёт меня к столу, отодвигает стул, помогает сесть.
Моё сердце от волнения колотится так громко, что я пропускаю часть слов, обращённых ко мне. Ловлю лишь последние:
– Как тебе это удалось? – он смотрит пристально, подпирает голову рукой, словно она – тяжела и рухнет без опоры.
– Что? – не сразу понимаю я, комкаю салфетку от волнения, кусаю губы.
– Свести меня с ума… – он говорит это с совершенно серьёзным выражением лица, строго, чеканя. Так, что не остаётся сомнений в правдивости сказанного. – Заставить потерять голову… Меня… – протягивает руку, сжимает мои пальцы, прищуривается: – И знаешь, будь я хорошим, я бы сказал: «Беги, девочка! Беги без оглядки!», но я гад. Тебе не страшно?