Его марионетка - стр. 33
Не станет же мама, в конце концов, отворачиваться от меня, если я окажусь прямо перед ней? Глядя глаза в глаза – не солжёшь.
И вот теперь, стоя перед зеркалом в лёгком бледно-розовом платье – вчера выбирала его по видеосвязи с Татьяной (она, увы, сломала ногу и не сможет приехать поддержать). Выгляжу идеально. Наверно… Чёрт. Как же страшно!
Не перед одним выступлением так не волновалась. Потому что рядом всегда был кто-то из взрослых. А теперь – сама взрослая. Татьяна как-то обмолвилась, пребывая в философском настроении, что одиночество – это вообще удел взрослых людей. Наверное, пришла моя пора испытать это на себе. Тётя, дядя и даже Лера благословляют меня в гостиной. Со мной никто не едет – они не большие любители музыки, хотя, когда-то кузине купили рояль. Не такой крутой, как мне, но тоже отличный инструмент. Я имела возможность репетировать на нём.
– Сделай там всех! – напутствует Лерка. – Особенно, Семёнову эту, сучку.
Улыбаюсь, но натянуто и вымучено. Я бы хотела, чтобы сестра поехала сегодня со мной. И у меня даже была возможность её заманить – достало бы и намёка, что в зале будет кое-кто интересный ей. Но я малодушно промолчала. Иллариона оставляла себе как последнюю соломинку, как спасательный круг. Хотя и не уверена совсем, что он захочет меня поддержать. Зачем ему?
К зданию филармонии подъезжаю в раздрае. Коротко здороваюсь с другими участниками и их наставниками, что встречаются на ступенях. С завистью замечаю, что многих сопровождают родственники и друзья. Беру себя в руки – не думать, не сейчас… А то расстроюсь, собьюсь, запортачу всё на радость сопернице.
Вбегаю в просторный холл и… столбенею, наткнувшись на её взгляд – растерянный сейчас, но такой родной, такой тёплый…
Мама… Мамочка… Мамуля…
За эти пять лет она стала ещё красивее, как мне кажется. Впрочем, она всегда была самой красивой. Самой любимой. Даже в те моменты, когда я очень злилась на неё. Но сейчас… сейчас я прощаю всё-всё и кидаюсь к ней, раскрыв объятия…
Мама тоже робко шагает навстречу, и тут звучит окрик:
– Мирослава!
Мама вздрагивает, испуганно оборачивается – сзади стоит Людка, её пухлое лицо сейчас перекошено от злобы.
– Мирослава, – рявкает она, словно перед ней не взрослая женщина, а девочка на побегушках, – мы уходим! Эти снобы отказали мне в участии!
Мама мотает головой:
– Иди, Людочка, – говорит робко, будто заискивает, – я позже. Останусь с…
– Ты, кажется, забыла уговор, мамуля? –ехидно произносит Людка, и мама вдруг сникает, словно становится меньше, во взгляде промелькивает затравленность…