Его марионетка - стр. 26
– Ну, давай! – Людка больно жмёт шею, Тим дёргает за волосы.
У меня всё немеет от отвращения, ужаса и боли. Отчаяние парализует.
Меня никто не спасёт… Никто не спасёт…
Но за секунду до того, как моё сознание готово сверзиться в спасительную тьму, звучит холодный голос:
– Немедленно отпустите её!
Людка отскакивает, как ошпаренная. Её менее сообразительный брат всё ещё продолжает держать меня за волосы. Но мне удаётся вывернуться и отползти.
И тогда я вижу его.
Моего принца.
Иллариона.
Такого же совершенного, как и пять лет назад.
Снова явившегося подарком судьбы прямиком на мой день рождения…
7. – 5 –
Как мерзко осознавать, что тот, кем полнится твоё сердце, застаёт тебя в таком положении. На меня словно выливают ведро помоев, буквально ощущаю, как стекает вонючая жижа…
Людка внезапно подчиняется, отпускает меня. А её брат продолжает пускать слюни и совершать непристойные движения жирным тазом.
Старшилов приближается, протягивает руку. Когда наши пальцы соприкасаются, меня будто обжигает. Не знаю, как хватает сил подняться. И наглости бросить на него взгляд. Налюбоваться. Последний раз…
Наверняка, я сейчас пала ниже некуда в его глазах.
Мимолётного взгляда хватает, чтобы задохнуться. Я и забыла уже, как сильно нужно вскидывать голову, чтобы встретиться с сине-фиалковыми глазами. Он изменился – как говорится, возмужал, заматерел. Взгляд подёрнулся корочкой льда – толстой и непроницаемой. От этого жутко. Вряд ли этот Илларион стал бы сочинять мелодии для глупой маленькой девчонки. Вряд ли играл бы с ней в четыре руки…
Все эти мысли вихрем проносятся в голове прежде, чем приходит главная: что он делает здесь? Может ли его присутствие означать…
– Феодосия Павловна, сейчас подъедет машина, садитесь в неё и ждите меня. Нам нужно поговорить.
Киваю на автомате, соображая, что это меня так вежливо выпроваживают. Не спорю, бреду к двери. После всего, что случилось, у меня в голове звон, пустота и потеря способности к анализу.
Где-то я читала, что день рождения – это наиболее тяжёлый период для любого человека. Он в такое время максимально уязвим, как истинный новорождённый.
Вот и я сейчас такая. Мало что понимаю. Кое-как добираюсь до ворот, где уже стоит огромная чёрная машина. В ней что-то хищное и опасное. Однако, завидев меня, водитель выбирается и вежливо распахивает передо мной дверь на заднее сидение. Забираюсь без вопросов. Сажусь, зажимаю ладони между колен и уставляюсь в одну точку.
Наверное, я пугаю водителя. Этого верзилу с очень недобрым лицом и страшным шрамом через щёку. Я – его. Он нервно барабанит пальцами по рулю и зачем-то говорит: