Его марионетка - стр. 28
– Охренеть! – комментирует Лерка. – Как? КАК! Тебе удалось захомутать его?
Пожимаю плечами:
– Никак. Я просто пришла к Семёновым, а там он.
– Ну да, я несколько раз видела его с Семёновым в клубе. Они проходили сразу наверх, в вип-зону. Важные и деловые. Знаешь, как акулы над мелкой рыбёшкой. Могут сожрать всех в любой момент, но не сейчас… Блин, да я на него ещё с того твоего дэрэ запала. А сейчас он – ммм… От него так и разит опасностью и тайной. Помнишь, я говорила тебе, – тараторит без умолку, – что моё сердце занято, и ты оценишь мой выбор? Так вот, – тащит меня в гостиную, усаживает на диван, – речь шла как раз о нём, об Илларионе Старшилове. Фень, ты имеешь к нему подход. Ключики. Ты поможешь мне? Ведь поможешь?
Я не успеваю оценить масштаб катастрофе до того, как губы уже шепчут:
– Да.
Разум вопит: «Дура, ой, дура!», но слово уже вылетело, а оно – не воробей.
– Пойду, – встаю с дивана, – надо поставить цветы…
А в голове бьётся: зачем?
Наверное, я насквозь пропиталась благодарностью, так, что она отключает рациональную стерву и эгоистку…
Но главное – что скажет Илларион, если узнает об этой сделке?
***
Жизнь меня ещё не научила не бросаться пустыми обещаниями, учит Татьяна.
– Ну, ты и дура, Фенька! – чихвостит после моего рассказа. – Люди не вещи, чтобы другие ими распоряжались. А если мужчина не захочет с Леркой твоей быть, ты как его заставлять намерена?
Никак. Я красная вся выслушиваю её нотации – правильные, мозги вправляющие. Моё молчаливое сопение Татьяна понимает как надо и продолжает:
– Лучше делом займись! Ты туда поступать приехала, а не дела сердечные своей кузины решать!
– Так и есть, – соглашаюсь уныло.
На самом деле решать я ничего не собиралась. Потому что Татьяна права – люди не вещи.
– С матерью увиделась? – вопрос вышибает дух.
После того визита я звонила ещё дважды, на городской, но каждый раз девушка-горничная отвечала, что Мирослава Сергеевна занята и не может сейчас подойти. И, мол, как освободиться – сама перезвонит.
Не перезвонила. Ни разу.
Вздыхаю:
– Похоже, я ей не нужна. Она меня забыла и выкинула из сердца.
– Не спеши осуждать мать! – пеняет та, кого за эти пять лет я привыкла считать мамою тоже. – Ты не знаешь всех обстоятельств. Но поверь мне – ни одна мать не может забыть своё дитя. Тем более, из короткого общения с Мирой я поняла, что она тебя очень любит и дорожит тобой. Возможно, люди, которые окружают её, не позволяют вам видеться.
Татьяне удаётся пробиться к моей совести, и мне становится стыдно, что я подумала о маме плохо. Я же прекрасно знаю, кто такие Семёновы и на что они способны. Мне следует быть на её стороне.