Его марионетка - стр. 20
Мама продолжает:
– У неё есть сестра. Одинокая. Бездетная. Не здесь, в другом городе. Она согласилась принять тебя. Поживёшь у неё, пока всё успокоится, милая. А потом я тебя заберу. Помни об этом, дорогая. Это не навсегда.
Я молчу. Как объяснить матери, что детское сердце разрывается от предательства? Стараюсь не плакать – боюсь, что из глаз потечёт кровь, а не слёзы.
Плетусь за мамой, волоча рюкзак по земле. Сажусь в машину, отворачиваюсь к окну.
Не хочу её видеть. Мне противны эти причитания:
– Фенечка… Ребёнок мой родной…
– Молчи, просто молчи, – прошу шепотом и выстукиваю на стекле утраченную мелодию…
Нет, не то, упускаю какие-то ноты…
Надо заново…
Снова не то. Неверно выбираю темп…
… Вообще-то я люблю поезда. Раньше мы часто куда-то ездили. Всегда бизнес-классом. В роскошных купе, где кроме нашей семьи никого не было. А теперь мама уговаривает проводницу взять меня под крыло, объясняет, что меня встретит подруга. Мол, еду отдыхать, а она работает, не может со мной.
Ложь. Всё насквозь ложь. Моя мамочка научилась лгать!
Никакая не подруга – чужая женщина, которую я увижу первый раз в жизни. Да и мать не работает.
Не смотрю на неё.
Не хочу видеть.
Проводница открывает мне дверь в своё купе, и я сразу забиваюсь в угол.
– Не хочешь помахать маме? – спрашивает пухлая белокурая женщина.
Обнимаю колени, притягиваю к груди, мотаю головой.
– Она мне не мать. Она убила мою маму. И отца тоже. Она украла у меня всё.
Глаза проводницы округляются, но она ничего не говорит. Вот и хорошо, я не способна сейчас разговаривать. У меня нет слов. Мой разум занят тем, что я ловлю ускользающие ноты. Плакать хочется, что не заучила наизусть… А теперь – ноты уносит ветер перемен. Слизывает одну за другой с нотной тетради памяти… Сдувает…
Мне кажется, он так же сдувает и уносит мои слёзы. Лучше я отплачу здесь, чтобы не плакать больше никогда. Там, в новой жизни я закрою сердце на замок, и тогда никто-никто не сможет меня обидеть…
По мерный стук колёс я всё-таки засыпаю. Проводница будит меня на рассвете:
– Вставай, малыш, ты приехала.
Киваю, торопливо иду умыться. Вернуться в купе не приходится – за дверью туалета женщина уже ждёт меня с моим рюкзаком.
Спрыгиваю на перроне незнакомого города. Какая-то женщина бросается ко мне. Она едва-едва похожа на Настасью Карловну, но сомнений в родстве нет.
– Привет, – протягивает мне ладонь, широкую для женщины, с полными пальцами без маникюра, – меня зовут Татьяна. Никаких тёть. И желательно на «ты».
Вымучено улыбаюсь, пожимаю руку.
Она перехватывает мой рюкзак и ведёт меня к старенькой иномарке. Эта женщина совсем без лоска, в отличие от сестры. На ней простые джинсы и растянутый свитер. Волосы небрежно собраны заколкой «краб». Обута в кроссовки не первой молодости. Лицо приятное, но обычное.