Джек/Фауст - стр. 39
О-о! До тебя начало доходить.
Чувствуя неловкость, Бекманн произнес:
– Друзья, мы проведем диспут в другой день. А вам не следует думать, что мы устроили против вас заговор! Просто прежде чем выслушать объяснение ваших новых… суждений, не мешает прийти к единому мнению.
Долгое время Фауст не мог говорить. Затем, когда к нему вернулся дар речи, слова полились из него, подобно бурному течению, безостановочно, подстегиваемые возмущением и гневом:
– Я потрясен. Я явился сюда, к тем, кого считал благороднейшими умами в христианском мире, чтобы показать и обсудить новые секреты природы вселенной. Я припас для вас честь первыми узнать об этих чудесах во всех подробностях. Однако истина для вас – пустой звук. Все вокруг вас поражено гниением и невежеством. Вы, плюясь, порочите все, что красиво и хорошо, а потом пытаетесь убедить мир, что нет ничего вкуснее ваших экскрементов. Вы увиливаете от ответа, занимаетесь шарлатанством и путаетесь в логике, когда кто-нибудь спрашивает, что же открыли вы сами? Это невыносимо! Вы!…
Ага!
– Вы сводите меня…
Ну же, давай, скажи это!
– … с ума!
Спасибо, Фауст. Мой тезис доказан. Давай же убираться отсюда.
Вечером, вскоре после заката, Фауст шел через рыночную площадь, оглашая ее криками. Вагнер неохотно плелся за ним с телескопом, а Фауст призывал горожан пробудиться и выйти понаблюдать за звездами.
– Вы увидите кольца Сатурна! – вопил он. – Планеты, окруженные кольцами и множеством спутников! Галактики и туманности! Еще не изведанные чудеса!
Когда никто не вышел, он принялся реветь и орать, колотя в двери кулаками. Люди в своих жилищах отнеслись к этому по-разному. Кто-то смеялся; кто-то бранился; кто-то пододвигал к дверям мебель и громко напоминал, который час.
Слезы ярости и разочарования выступили на глазах ученого.
– Я предлагаю вам просвещение! – кричал Фауст. – Истину!
Никто не выходил.
Наконец, подавленный и удрученный, Фауст возвратился домой. Он отослал униженного и обессиленного Вагнера спать. Поздней ночью магистр уселся с Мефистофелем за бутылкой вина. Дьявол явился в обличье маленькой обезьянки с черной шерстью и злобными красными глазками.
– Я отправил, – произнес удрученно Фауст, – именно что сотни писем – и не получил ни одного ответа.
Мефистофель вскочил на письменный стол и начал искать у себя блох. Затем небрежно промолвил:
– Почта ненадежна, и даже в лучшие времена письму понадобились бы недели, чтобы проделать несколько десятков миль. Грязь, оползни, разбойники, слух о драконах на горных тропах – любое из перечисленного может на несколько месяцев изолировать город от остального мира.