Дыхание дьявола - стр. 31

[29], если хотите. И обещаю ничего не трогать. – Симона засунула руки в тесные карманы джинсов. – Я видела вашу руку, помните? Я же не хочу, чтобы так случилось со мной. Я буду очень смирно стоять на одном месте, а вы можете ходить вокруг, показывая и рассказывая мне всякие интересности.

Я вздохнула, но Симона продолжала настаивать на своем, теперь уже более ласковым тоном.

– Вы просто очаровательны, Роуз. Мне так хотелось бы увидеть ваш мир.

Она придвинулась еще ближе и голосом столь тихим, что он больше походил на шепот, произнесла:

– Вы впустите меня в свой мир, Роуз?

Меня разом словно отбросило на двадцать лет назад – в тот день, когда моя единственная подруга сказала мне ровно то же: впусти меня. И я впустила. Я распахнула дверь и впустила их обеих, всецело и бесповоротно. «Если я смогла сделать это тогда, почему не повторить сейчас?» – подумала я.

Открыть перед Симоной дверь и впустить ее в свое жилище представлялось мне чем-то волнующим, опасным и незаконным. Она стала первой, кто за двадцать лет, что я прожила здесь, переступил порог моей квартиры. Даже ни один метролог не был сюда допущен, и всем необходимым ремонтом я тоже занималась сама. Шагая по коридору, Симона глядела на обстановку во все глаза, а оказавшись в кухне, восхищенно выдохнула:

– Meu Deus![30] Да это просто музей.

Я не могла быть уверена в том, что это комплимент. Окинув взглядом собственную кухню, ничего необычного я не отметила.

– Светильники, мебель, посуда, – не останавливалась Симона, – все это ведь из сороковых-пятидесятых, нет?

Она оказалась недалека от истины.

– Все это из дома моего отца.

– И ваша одежда тоже оттуда?

Теребя пальцами лацкан, я ответила:

– Да.

– Ему разве это не нужно?

– Больше нет.

По выражению лица Симоны сложно было что-то понять.

– Вы что же, себе совсем ничего не покупаете?

У меня мелькнула мысль о стоявшем на крыше телескопе, который в тот самый момент как раз был наведен на заднее окно Симоны.

– Конечно покупаю. По мере необходимости.

Симона принялась обходить кухню кругом, скользя кончиками пальцев по обстановке, ненадолго останавливаясь, чтобы подержать в руках заварочный чайник, или подсвечник, или керамическую вазу. Включила угловую лампу и снова выключила. Отщипнула листок базилика, который рос в горшке на подоконнике, растерла его между большим и указательным пальцами и поднесла их к носу. Я наблюдала за ней, стоя в дверном проеме. Было так странно, что в моей квартире находился кто-то еще. В этом была некая интимность.

Наблюдая за Симоной, я отметила, что все взятые в руки вещи она возвращала на свои места немного под другим углом или слегка меняя их положение. Это привело меня в смятение. Я могла бы остаться педантичной до конца и напомнить Симоне о данном ею обещании ни к чему не прикасаться. Вместо этого я молчаливо следовала за ней, возвращая вещи на положенные им места точь-в-точь так, как все было до ее прихода.