Двойная тайна леди Блэкнесс - стр. 37
– Мы готовы к обряду, – произнес Льялл-Волчий Оскал, позволив Логану вдоволь налюбоваться лопающимися пузырями на поверхности варева. – Что скажешь ты сам, готов ли испить Огненной Крови?
Бриана, не отводившая от котла взгляда испуганного зверька, вцепилась Логану в руку.
– Готов, – ответил он твердым тоном и только потом поглядел на нее. – Ты ведь знаешь, я уже делал это однажды... Со мной ничего не случится, – успокоил ее.
Но девушка разволновалась сильнее – он почти слышал, как стучит ее сердце. И страстно желал бы обнять и впервые поцеловать, да так чтобы голова закружилась… Тогда она бы забыла всякий испуг, и сердце стучало бы не от страха – от страсти и бешеного желания. А это, и каждый с ним согласится, получше ужаса в ее карих глазах...
– Не надо, – прошептала она одними губами.
А старый Маккаллен, кто-то сродни языческому шаману, уже зачерпывал из котла огненной жидкости и наливал ее в кубок, испещренный какими-то знаками. По всему, рунами дарков. Жидкость текла тугой, вязкой струей, так бежит мед из бидона в бидон, и казалась расплавленной, словно магма.
Логану прежде не доводилось участвовать в этом обряде – дарков отец не приветствовал, впрочем, как и Маккалленов – и теперь, разумом понимая, что напиток не навредит ему, все же внутренне подобрался.
Сердце вообще странная штука: сбоит в самые неожиданные моменты.
Вот как случилось с Брианой... да и теперь.
– Примите кубок Огненной крови! – старик-шаман с благоговением протянул ему варево из котла.
Логан поднялся и принял обжигающе... ледяной кубок. Ледяной? В самом деле? Он с трудом сдержал удивление: не такого он ожидал.
– Пейте, – молвил шаман, и Логан понес кубок к губам.
Подорвавшаяся с пледа Бриана удержала супруга за руку.
– Дуглас, это самоубийство, – выдохнула она. – Прошу тебя... ради Блэкнесса, ради... меня, – добавила тише, – не делай этого.
За кого она сейчас волновалась: за Дугласа Блэкнесса или… самозваного мужа?
– Именно ради Блэкнесса и тебя я и должен испить эту чашу. – И с такими словами мужчина опрокинул в себя напиток Огненной Крови.
Тот скользнул на язык ледяным снежным комком – Логан вспомнил, как в детстве, зимой, лизнул меч отца, да так и прилип к нему языком: ощущение было схожим – колючим ежом прошел по гортани и провалился в желудок тяжелым камнем, как будто придавившим его разом к земле.
В звенящей от напряжения тишине, не нарушаемой неожиданно ни уханьем филина, ни стрекотом неугомонных цикад, Логан встряхнулся, как пес, только что вышедшей из воды, и – улыбнулся, взмахнув пустым кубком.