Два романа из кармана (сборник) - стр. 27
Войдя в прихожую с красивой зелёной коробкой с выпечкой внутри, Степан передал её Татьяне, а сам тут же потянулся к ней с поцелуем. Татьяна, что-то надламывая в себе, отстранилась, повернулась к нему спиной и пошла в кухню, приглашая его за собой коротким словом «зароходи». Степан не заставил себя ждать. Быстро переобувшись в шлёпанцы, которые оставил у неё сегодня утром, прошёл за нею, подошёл сзади, обнял и уронил ей на шею поцелуй. Татьяна сделала попытку отстраниться. Не получилось. Степан крепко обнимал её за плечи и ронял на её шею свои сказочные поцелуи. Внутренний протест и внутреннее же «да» боролись в Татьяне между собой; победило «да», поддерживаемое невероятной истомой, рождаемой поцелуями Степана, силой его рук, запахом его тела, его дыханием. Перестав вырываться, она позволила Степану повернуть себя к нему лицом и поцеловать в губы. «Боже, – успела подумать Татьяна, возносясь в нереальность, – и я, дура, хотела лишить себя этого? Да бог с ней, с Лариской. Мало ли их у него было. Теперь он выбрал меня, он – мой». В нереальности кружили оба. Степан, перецеловавший доселе немало женщин, и не предполагал, что поцелуй способен так отрывать от реальности, кружить в блаженстве. В поцелуе оба – и Татьяна, и Степан – потеряли своё «я», слились и стали одним целым – лёгким, насыщенным, позитивным. Долгий пронзительный свист чайника прервал их поцелуй. Татьяна стала разливать в чашки чай, Степан, помыв руки, стал распаковывать принесённую им коробку. Жёсткая высокая цилиндрическая светло-зелёная коробка с золочёной каймой была красиво перевязана атласной тёмно-зелёной ленточкой. Степан неумело развязал бант, освободил коробку от ленты и навешанных на неё этикеток, вынул из коробки прозрачный пакет, красиво перевязанный другой, более узкой зелёной ленточкой, отвязал и её, достал из пакета кулич и, не донеся его до выставленной Татьяной широкой мелкой тарелки, со словами «о, какой тут лес!» брезгливо сунул кулич назад в пакет.
– Что там? – заинтересовалась Татьяна.
– Вековая плесень, – ответил Степан, указывая на необычную белую лохматую плесень, покрывающую верх кулича, под которой просматривались шоколадные и карамельные палочки.
– О да! Это лучше не есть. А у меня сырники! Будешь?
– Конечно! Сама пекла?
– А кто же?
– Конечно, буду! А этот кулич отнесу назад. Вот ведь подсунули!
– Кто? Продавцы-то не заглядывали в коробку. Кулич дорогой, химии в него не положили или положили мало, потому он и заплесневел. Поди вон, купи дешёвый торт – он с месяц простоит, и хоть бы что, никакой плесени.