Друзья леса - стр. 6
Туманский поставил на стол опустевшую чашку и тяжело вздохнул.
“Я даже не могу вспомнить, когда видел его живым в последний раз, – с горечью подумал он, перебирая в памяти забытые годы. – Хотя нет, постой, помню!”
Перед его внутренним взором возникла отчетливая картинка. Жаркий июльский полдень в Кочине. Ему одиннадцать лет. Он лежит на крыше сарая и черный рубероид легонько царапает полоску голого тела на животе, между рубашкой и заношенными до дыр брюками. Крыша сарая – это их любимое место с другом Гариком, законно отвоеванное в схватке с семиклассником Вовкой Мурашовым. Лежа на крыше можно видеть весь небольшой двор их двухэтажного барака на восемь квартир, самому при этом оставаясь незамеченным.
Друг Гарик еще не появился. Он сейчас помогает матери на почте, и Илье приходится томиться на крыше в одиночестве. Вместо скучного и бездеятельного ожидания он предпочел бы постучать мячом об стенку, но стенка находится в опасной близости от дома Мурашова, мечтающего взять реванш за крышу, и без Гарика туда соваться не стоит.
Илья обводит скучающим взором пыльное пространство двора, разморенное под горячими лучами солнца. Ничего интересного. На веревке сушится белье суровой старухи Огарковой из второй квартиры. У перил крыльца дрыхнет черно-белый кот Барсик, принадлежащий ей же – первый драчун среди окрестных котов. Он лежит на боку, вольготно вытянув вперед сильные лапы. Жестоко обгрызенные уши и усы подрагивают в такт кошачьим сновидениям. Чуть поодаль от крыльца, в тени старого вяза, расположился дед Аксюта. Он тоже спит, развалившись на колченогом стуле и выставив вверх клочковатую бороденку.
Дед Прохор Аксюта – производное от фамилии Аксютин – был фигурой загадочной и немного зловещей. Он числился дворником в местном домоуправлении и на этом основании занимал казенную квартиру в подвальном помещении, но увидеть его с метлой или лопатой удавалось крайне редко. По большей части за него убирал мусор и чистил снег угрюмый глухонемой дворник Василий с соседней улицы, а дед Аксюта отирался на местном базаре или на вокзале, а то и вовсе исчезал в неизвестном направлении на неделю-другую.
Сейчас глядя на худосочного старика в большом, не по размеру, ватнике на голое тело и беззащитной тощей шеей, трудно было представить себе, что деда Аксюту побаивались не только окрестные мальчишки, но и взрослые мужики. И дело было не в том, что за плечами этого человека явно была тюрьма – тело его покрывали многочисленные сизые купола, кресты и кинжалы. Было во взгляде старика что-то такое, что отпугивало даже самых отчаянных забияк, заставляя обходить его десятой дорогой.