Друзья леса - стр. 3
Ручка двери купе повернулась, и Илья Михайлович испуганно поднял голову. Неужели попутчик? Воображение тут же нарисовало бойкую толстуху в цветастом платке с корзиной под мышкой, впихивающую свое мощное тело в крошечное пространство купе и немедленно начинающую чистить вареные яйца, стряхивая скорлупу на брюки Туманского. Но он ошибся. Это была всего лишь проводница, проверявшая билеты. Когда за ней закрылась дверь, Илья Михайлович вздохнул с облегчением и собрался уткнуться в книгу, но видение толстухи с яйцами не исчезло, и он почувствовал, что голоден.
Туманский захлопнул книжку и с раздражением поджал губы. Черт! Еду можно купить в вагоне-ресторане, но что ему там могут предложить, в этом убогом поезде? Позавчерашнюю котлету со слипшимися макаронами или твердую, как шкура слона, курицу? А у него язва!
“Пищевое отравление гарантировано,” – мрачно размышлял Илья Михайлович, взвешивая в уме возможные последствия ужина и перспективу лечь спать голодным. Голод победил, и писатель нехотя поднялся на ноги, чтобы отправиться в вагон-ресторан. Настроение его испортилось еще больше.
Народу в ресторане оказалось немного: пожилая семейная пара энергично расправлялась с ужином; полный лысоватый мужчина лет сорока что-то подкладывал в тарелку такому же полному мальчику с россыпью веснушек на носу; да двое молодых мужчин за крайним столиком неспешно потягивали пиво из высоких бокалов.
“Остальные едят свои пирожки и куриц в купе,” – отметил про себя Туманский с некоторой завистью. Домашняя еда теперь представлялась ему меньшим злом по сравнению с казенными харчами, и призрак толстухи-попутчицы с корзиной уже не казался таким пугающим.
Илья Михайлович присел за столик в середине вагона и принялся изучать меню.
“Судак, форель, борщ…” – глаза торопливо пробегали по строчкам, выискивая безопасные для его больного желудка блюда.
– Что будете заказывать? – раздался у него над ухом звонкий девичий голос.
Туманский поднял голову и удивленно уставился на официантку. Умное, даже интеллигентное лицо, очаровательная улыбка и веселые искорки в глазах, обрамленных такими пушистыми ресницами, что невозможно было определить их цвет. Ко всему этому великолепию прилагались точеная фигурка и густые русые волосы, небрежно свернутые узлом на затылке. Впервые в жизни писателю встретилась такая работница общепита.
– Мне бы… Что-нибудь диетическое… У меня язва… – нерешительно произнес Илья Михайлович.
– Из диетического только курица! – бодро отрапортовала хорошенькая официантка, и ее улыбка стала еще шире.