Другая жизнь - стр. 16

А мог и вороной стать. Вот собаки, например, могут сунуть нос под, извините, хвост и согреться, как я. А ворона так не может. Хотя, чисто теоретически, наверное, сможет. Но что ей там клювом-то делать? Согреться, не согреется. Только задницу себе расцарапает. Но вороны, ладно, при случае могут улетать в тёплые края, морские. Правда, там и своих таких хватает, чёрных и с клювами. А собаки куда улетят? Вот и приходится четырёхлапым искать на месте приключения на своё нелетучее подхвостное хозяйство.

И я убежал. Можно сказать, улетел, как как ворона, в жопу раненая, почувствовав в себе силу и какую-то собачью ловкость, при этом всё ещё ощущая человеческую неловкость за свой голый задний вид. Район был чужой, но почти также обгаженный моими хвостатыми собратьями. Мучительные воспоминания о запахах человеческого жилья довольно скоро привели меня в такой же подъезд такого же дома, в котором я когда-то жил. Удалось просочиться внутрь вместе с какой-то старушкой, когда она замешкалась, убирая в карман ключи от подъезда. На этажи подниматься не стал, а забился в дальний тёмный угол под лестницей на первом этаже не столько из боязни, что меня обнаружат для чего-то плохого и злого, сколько от того, что так мне не был виден сам этот жестокий, несправедливый и враждебный мир. Я лежал, терзаемый нечеловеческой тоской, совершенно обезнадёженный и обезличенный, глядя в темноту выключенными собачьими глазами.

И тут я вспомнил почему-то, как одна девушка, с которой мы лежали в постели после бурной ночи, проводя пальчиком по моему голому животу, вдруг заглянула мне в неискренние глаза и спросила:

– Ты каким животным хотел бы стать в следующей жизни?

– Ну… Наверное, собакой, – ответил я тогда.

– То есть ничего не хочешь менять? – сказала она, а я только рассмеялся. Ну вот что такое могла знать тогда про меня эта девушка, с которой мы уже давно расстались?

В этом подъезде жили и другие собаки, вернее, хозяева со своими собаками. Проходя мимо моего логова, и те и другие натягивали поводок и мерзко рычали. Но одна собака никогда этого не делала, а просто с гордостью проходила мимо меня к двери подъезда, ведя за собой свою хозяйку. Однажды, когда они обе вернулись с прогулки и стояли на первом этаже в ожидании лифта, я услышал как хозяйка собаки была вынуждена вступить в душещипательный разговор с незнакомой женщиной, которая тоже зашла в подъезд и не очень хорошо говорила по русски:

– Собака не будет есть меня?

– Не будет.

– Это женщина?

– Да.

– Старая?

– Ну, взрослая уже.

– Без порода?

– Да.