Драконова Академия. Книга 5 - стр. 13
В свою пустую одинокую квартиру, которая станет ее тюрьмой до свадьбы. Тюрьмой, потому что вместе с ней там будут заперты воспоминания о счастье, которое невозможно. При мысли об этом отчаянно захотелось себя пожалеть, но жалость не приносит никакого облегчения, Женевьев знала точно. Поэтому лишь вскинула голову и зашагала по Хэвенсграду, подставляя лицо закатному осеннему солнцу, баловавшему город последними теплыми днями.
После случившегося на балу Эстре отменила запрет на порталы, больше того, теперь для всех желающих побыть дома с семьей каждый вечер Академия создавала общие, какие раньше делали только на выходные, а обратные – после них. Ежедневными порталами пользовались многие, если не сказать, большинство. Все боялись. Боялись того, что может случиться дальше: если гарнизон был далеким, последним оплотом Даррании, то произошедшее в самом сердце страны потрясло всех, и в том числе поэтому ей нужно было держать лицо.
Нужно было улыбаться и показывать свою уверенность перепуганным адептам, людям, да даже драконам. Сейчас, когда не было уверенности ни в Фергане, ни в завтрашнем дне.
С этой мыслью она оказалась у себя во дворе, где не была уже давно. С этой же поднималась по лестнице с высокими ступенями. Пока никто не видит, можно было расслабиться, поэтому Женевьев смотрела себе под ноги, а не вперед, как привыкла. Подавив желание обхватить себя руками, она повторяла ладонью изгиб перил пролет за пролетом, поэтому, когда подняла голову, увиденное оказалось для нее полнейшей неожиданностью.
Прислонившись спиной к ее двери, на полу сидел не кто иной, как Ярд Лорхорн. Который, заметив ее, мгновенно вскочил на ноги.
– Что… как ты узнал, что я сегодня приду домой?
Спрашивать надо было совсем другое, но у Женевьев не оказалось другого вопроса.
– Я не знал, – он пожал плечами и посмотрел ей в глаза. – Я здесь сижу каждый вечер.
От его голоса что-то внутри сжалось: таким сильным он был. От голоса, от слов или ото всех нахлынувших на нее чувств. Если бы можно было сейчас зажмуриться и спрятаться ото всего, как в детстве, под одеяло… Но одеяла не было, а сама она была далеко не ребенком.
Поэтому Женевьев лишь отперла дверь, разомкнув контуры заклинания, а после молча шагнула в квартиру. Она не знала что сказать, в голове крутились тысячи слов, но все они казались ненужными, глупыми или бессмысленными, а порой и жестокими. Она даже забыла об элементарной вежливости, о том, что в квартиру принято приглашать. Особенно дорогих гостей. Особенно того, кто тебе настолько дорог.