Драконова Академия. Книга 5 - стр. 14
От этой мысли все внутри сжалось, словно внутренности собрали в кулак и сдавили. Не следовало думать о нем так, не следовало думать о нем вообще, но, кажется, эту точку невозврата она прошла давно.
Лишь когда за спиной хлопнула дверь, Женевьев обернулась. К счастью, Ярда не смущали такие мелочи, как ее прокол с приглашением. Судя по всему, его вообще ничего не смущало, потому что он просто подошел к ней и сделал то, что она не позволила ему в Академии. Просто-напросто обнял.
Раньше Женевьев недооценивала силу объятий. Возможно, потому что в ее жизни их было не так уж и много (это считалось недопустимым и противоречило этикету в ее мире). Или потому, что все объятия вне этикета – от матери, от подруг – которые все как одна забыли о ее существовании, когда она уехала из родительского дома, все эти объятия были осторожными и напряженными, с ними стремились быстрее покончить. Они напоминали приветственные улыбки и официальные слова на званых вечерах. Сейчас же…
Сейчас она просто провалилась в его объятия: крепкие, уверенные, сильные, как в давно забытую сказку из детства. Сказку, в которой добро всегда побеждало, в которой женщине можно было быть слабой, и за это никто не наказывал. Сказку, в которой рядом всегда находился тот, чья сила становилась твоей опорой, любовь к кому становилась тем самым магическим элементом, изменяющим мир.
Женевьев сама не заметила, как расслабилась в его руках. Случившееся во дворце Фергана, удаление крыла Люциана (она до сих пор с содроганием вспоминала об этом), все, что последовало после, отступило. Покрылось туманом, стираясь из напряженной памяти, из напряженного тела. Биение сердца Ярда было единственным, что она сейчас слышала, его сердца, а еще своего собственного.
Одна его ладонь лежала на ее талии, другая – на спине, он прижимал ее к себе уверенно, но в то же время так нежно, что это казалось самыми противоречивыми объятиями на свете.
– Я люблю тебя, – сказал он.
И это разрушило все.
Она очнулась, как от увесистой пощечины, даже в ушах зазвенело. Отпрянула от него резко, так резко, что Ярд, не ожидая, просто ее отпустил.
– Ты не можешь меня любить, – сдавленно произнесла Женевьев.
– Это написано в каком-то законе? – Лорхорн усмехнулся.
– Мы знакомы всего-ничего.
– И что?
– Потому что любовь требует времени! Любовь…
– Ничего не требует, – он шагнул к ней вплотную. – Неужели ты еще не поняла?
– Нет, – Женевьев покачала головой. – Нет. Это недопустимо.
– Недопустимо – что?
– Я помолвлена.
– Ты помолвлена, чтобы спасти Дарранию. Не по любви.
– Это ничего не меняет!