ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами - стр. 38
Оба засыпали меня этими и похожими вопросами. Но в этих вопросах и в том, с каким нервом они были заданы, я разглядел другое, касавшееся их самих, а не Мелкого. Добившись в новой жизни многого, они вдруг засомневались в своем выборе, подозревая себя в возможной ошибке. Федя сказал мне, готовясь отплыть на Полигон:
– Знаете, Платоныч, ведь мы с Даней не от той жизни бежали, а от себя таких, какими мы были… И что? Думаете, мы больше не участвуем в крысиных бегах? Стали полными «ушельцами»? Нет. Там мы хотели быть лучшими брокерами. Здесь тот же бег – за своим хамоном и рокфором. То же движение вверх. По крайней мере, его попытка. Мы повторяемся. В другом мире. Но повторяемся… Вот и вы сбежали…
Последнее, брошенное вскользь замечание, неожиданно самым исчерпывающим образом объясняло случившееся со мной. Оторопев от такой ясности, я не нашел что сказать в ответ, а Федя, не прощаясь, оттолкнулся от берега и запустил мотор. Я следил за ним до конца, пока он не исчез в густом рассветном тумане, который мало-помалу поглотил и меня. Я вытянул руки вперед и не увидел даже собственных пальцев.
Глава 2. Мечты
В мае следующего года, накануне шестого дня рождения Мелкого, вечером, неподалеку от восточного обрывистого берега Большого Полигона, где-то между основным сараем и гусятником, Федя начал возводить праздничный костер. Завидев его основание, прибывшая с дневного выгона Валя запела, прикрывая рот сразу двумя ладошками:
– ДР! ДР! ДР!
Она произносила буквы как «дэ» и «эр». Пришедший вместе с Валей с выгона Герман – а шли майские праздники, и дети не ходили в школу – произносил аббревиатуру по-другому. Он говорил «дыр». Но его примеру никто не следовал. Родители предпочитали Валин вариант. Я использовал полную форму, без всяких там сокращений. Виновник торжества молчал. ББ игнорировала любые праздники, а не только этот. Она уважала только воскресенье. Ее календарь состоял не из недель, месяцев и лет, а из воскресений и будних дней, в которые надо работать. В воскресенье она показательно не делала ничего. И никакая сила не могла ее заставить изменить себе. В эти дни я часто видел ББ лежащей на берегу озера. Обычно она клала руку за голову и мирно дремала, напоминая мне в этот момент «Спящую Венеру» Джорджоне22. Василий, как правило, располагался в ногах хозяйки, но бывало, сворачивался в клубок на животе или груди. И пусть сравнение ББ с Венерой покажется неуместным, отделаться от него я не мог. Они были похожи, разумеется, не внешне, а внутренне, совпадая до доли ноты каким-то неземным умиротворением и покоем.