Дорогой мой человек - стр. 62
Цветков побелел, Вересова засмеялась.
– Как порядочный человек, – заявил Холодилин, – имена моих боевых товарищей, носителей этих настроений, я не назову.
– А я и не спрашиваю! – ответил Цветков. – Мне все ясно. Можете быть свободным.
Рассказ командира Володя выслушал внимательно, потом закурил и посоветовал:
– Плюньте! Тут только одна сложность – Вересова требует, чтобы мы ее взяли с собой. И отказать ей мы, в общем, не имеем никакого права…
Цветков подумал, тоже покурил и, жестко вглядываясь в Устименку, вынес свое решение:
– Значит, будет так: Вересова отправится с нами, как ваша… что ли, подружка, или невеста, или… или, короче говоря, вы с ней старые друзья. С этого часа я к ней никакого отношения не имею, причем это не маскировка, а правда. Вы меня понимаете? Притворяться я не умею. Идти самой по себе ей будет трудновато. Она не то что, знаете, сестрица Даша там или Маша, своя девчушка. Она – Вересова Вера Николаевна. Вот таким путем… Вам ясно?
– Ясно, – не очень понимая, как все это получится, ответил Устименко.
– Ну а ежели ясно, значит, можно и почитать немножко – теперь когда придется! – аппетитно сказал Цветков и подвинул к себе поближе лампу.
– Что вы будете читать?
– А вы догадайтесь по первой фразе…
И Цветков, наслаждаясь и радуясь, прочитал вслух:
– «Было восемь часов утра – время, когда офицеры, чиновники и приезжие обыкновенно после жаркой, душной ночи купались в море и потом шли в павильон – пить кофе или чай…»
– Не знаю! – пожал плечами Володя.
– «Иван Андреич Лаевский…» – осторожно прочитал еще три слова Цветков.
Володя досадливо поморщился.
– А ведь вы интеллигентный человек, – спокойно вглядываясь в Володю, сказал Цветков. – Думающий врач, «толстый кишечник», как выразился один мой друг, «для вас открытая книга». Как же это с Чеховым, а?
И вдруг с тоской в голосе воскликнул:
– Думаете, это я вас поношу? Себя, Устименко. Плохо, глупо я жил. Все, видите ли, некогда.
Он погладил корешок книги своей большой рукой и распорядился:
– Ладно, спите. После победы поумнеем!
Возьми меня к себе!
«Здравствуйте, многоуважаемый Владимир Афанасьевич! Это пишет вам одна ваша знакомая – некто Степанова Варвара Родионовна. Мы с вами когда-то «дружили», как любят нынче выражаться молодые люди, и даже, если я не путаю вас с кем-нибудь другим, целовались, причем я лично попросила вас, неуча, поцеловать меня «страстно». Вспоминаете? Над нами ревел тогда пароходный гудок, вы отправлялись на практику в Черный Яр, и было это все в дни нашей юности.
А потом вы меня бросили по мотивам высокопринципиальным. Такие характеры, как вы, все ведь делают