Дорогой мой человек - стр. 5
– Где там? – недоуменно спросил Володя.
– А в вашей загранице, откуда прибыли.
Устименко растерянно усмехнулся: черт его дернул рассказать этому бдительному чудаку о том, как он извелся за последние двое суток со своим заграничным паспортом. И свитер оказался у него подозрительным, и покрой плаща не тот, и подстрижен он не по-нашему, и сигареты у него заграничные.
– Конечно, ввиду пакта о ненападении мы не отмобилизовались с ходу, – назидательно сказал шофер, – но будьте покойнички – здесь фашисту-фрицу все едино конец придет. Дальше Унчи не проскочите!
– Я вам в морду дам! – внезапно, ужасно оскорбившись, крикнул Устименко. – Ты у меня узнаешь…
Левой рукой шофер показал Володе тяжелый гаечный ключ – оказывается, он давно уже вооружился, этот парень.
– Готовность один, – сказал он, без нужды вертя баранку. – Сиди, пассажир, аккуратно, пока черепушку не проломал…
– Глупо! – пожал плечами Володя.
Действительно, получилось глупо. Вроде истории со «старым Питом» – там, в экспрессе.
– Где надо разберутся – глупо или не глупо, – подумав, произнес шофер. – Так что сиди, пассажир, и не вякай, не играй на нервах…
Над городом, низко и плотно, висел дым. Так плотно, что не было даже видно заводских труб – ни «Красного пролетария», ни кирпичного, ни цементного, ни «Марксиста». И купола собора тоже закрывал дым.
На въезде, где был КПП, шофер предъявил свой пропуск, а про Володю выразился уже совершенно категорически:
– Шпион-диверсант. Освободите меня от него, дружки, у него небось любое оружие, а у меня гаечный ключ. И показания с меня снимите быстренько, мне в военкомат в четырнадцать ноль-ноль.
Молоденький, крайне озабоченный свалившимся на него чрезвычайным происшествием военный с двумя кубиками долго читал Володин заграничный паспорт, просматривал штампы – въездные и всякие прочие визы, – ничего не понял и осведомился:
– С какой же целью вы сюда направляетесь?
– А с такой, что я здесь родился, кончил школу, медицинский институт и был приписан к Унчанскому районному военкомату. Я – врач, понятно вам? И военнообязанный…
Из-за фанерной перегородки доносился возбужденный голос шофера:
– С десантом сброшенный, картина ясная. Вы только обратите пристальное внимание на его подстрижку. Шея нисколько не подбритая. Опять же запах – если принюхаться. Какой это одеколон?
– Послушайте, – уже улыбаясь, сказал Устименко. – Ну, если допустить, что я диверсант, то зачем же мне заграничный паспорт? Неужели фашисты такие дураки…
– А вы здесь за фашистов агитацию не разводите, что они умные! – рассердился военный. – Тоже нашелся…