Дорога возмездия - стр. 11
— Но как… — Кая хотела уложить в голове, что такое возможно и никак не возбраняется, что просто любовники никак не преследуются, что это в норме вещей, но у нее не получалось. Она была научена иному. Женщина, что была опозорена, изгонялась из общества. Поэтому так легко было казнить первую королеву. — Почему? Вы… Выходит, она совсем не защищена. Если вдруг вы решите оставить ее, она будет совсем одна.
— И? Если вдруг — то Лека легко найдет себе другого. Она слишком красива, чтобы долго оставаться одинокой, — Ульф рассмеялся. Опять.
Он снова и снова потешался над ее непониманием. Кая даже про усталость забыла, так ее задевал этот разговор.
— И это нормально? — нерешительно спросила. Ульф в ответ пожал плечами, мол, да, а что такого?
Кая и сама не понимала, что такого, но в голове все время всплывали строчки трактатов о чистоте и что женщина может принадлежать лишь одному мужчине, что только так можно быть угодным Благому. А все отступницы, нечистые, должны быть сурово наказаны. Особенно это касалось леди. Поэтому они так блюли свою репутацию. При наличии доказательств проводилась проверка, и никому не было пощады. О разводе или расторжении отношений женщиной и речи быть не могло. Вдов и разведенных повторно в жены почти не брали.
Но у северян, выходит, все было иначе. Лека могла оставить Ульфа и просто встретить другого мужчину. Никто не осудит, ничего не скажет. Это нормально.
Кая припомнила, сколько девичьих жизней было испорчено после обвинения в прелюбодеянии, сколько были обмануты мужчинами, обещавшими жениться, и подумала, что северяне все же правы, а трактатом церкви стоит подпалить костер, на котором будет гореть Тимей.
— Вы правы, — Кая виновато улыбнулась. — Простите, я забываю, что вам нет дела до учения церкви. Надеюсь, однажды и в Лейхгаре будет так же.
Усталость внезапно вновь на нее навалилась.
Дверь в комнату распахнулась, и две служанки внесли большое деревянное корыто. За ними следом вошла Лека.
Кая наконец обратила внимание, как она держалась рядом с Ульфом. В ней не было слепого раболепия, нездорового обожания или страха, свойственного большинству женщин Лейхгара. Лека была равной своему избраннику. В замке, среди леди, Кая такого почти никогда не видела. Горничные, конечно, были в этом попроще, но все же не чета северянкам.
— Тебе нужно искупаться, — Лека стала двигать ширму к корыту. — Потом спи в моей кровати. Я ещё пойду достану вам лошадей. Они тебя загоняли, да? Знаю я их. Вон ноги сбила. Кто вообще в такой обуви идет в лес?
Она не замолкала, и от ее живого бодрого голоса Кая засыпала. Казалось, она и правда задремала прям на стуле, пока служанки таверны носили воду.