Дорога надежды - стр. 78
Сегодня Анжелике хотелось верить в то, что она дожила наконец до дней прочного и основательного счастья в стенах Вапассу. Хватит с нее бегства и новых путей… Рут, видя волнение Анжелики, ласково положила ладонь на ее запястье:
– Не мучь себя, сестра моя. Эти последние семь карт раскрывают нам лишь общий смысл твоей судьбы, и я не вижу в ней особых неотвратимых несчастий. Совсем напротив, ты есть и будешь победительницей, уж поверь мне.
Она не отрицала, что существует сильное демоническое влияние, однако сейчас, когда они сделали первый расклад, это влияние было под контролем. И что бы ни случилось, победа ей была обеспечена, блистательная и решительная.
– Может, и так. Все равно ничего не хочу больше слышать об этой повозке.
Легкое похрапывание, сопровождавшее их беседу, напомнило им о присутствии миссис Кранмер.
– Разбуди ее, Номи.
– Нет уж, дудки. Пока она спит, повсюду в доме царит покой.
Они посмотрели на хозяйку дома, которая продолжала спать, как дитя, иногда тихо похрапывая, что говорило о ее глубоком забытье.
– Пусть отдохнет, – сказала Рут Саммер с услужливой предупредительностью. – Женщина она не плохая, но очень уж противоречивая. Ее осаждают множество безосновательных и безысходных страхов, они сковывают ее по рукам и ногам, не дают вздохнуть в полную силу. Все обитатели этого дома охвачены безумием, за исключением нескольких недалеких служанок, а также…
Она на мгновение задумалась:
– Может быть, старого господина? Ибо с приближением старости мужчины ведут себя не так, как женщины. В то время как женщины, пользующиеся большей свободой, которой они обязаны утрате привлекательности и которая вызывает в них желание отомстить за жизнь, проведенную в услужении и подчинении, часто становятся властными, резкими, даже злобными и сварливыми, мужчины же, сняв с себя доспехи и не чувствуя теперь груза суровой военной обязанности, то есть защиты слабых существ, охотно становятся снисходительными и мудрыми, благодушными от более приятной жизни, прелесть которой они не могли прежде позволить себе вкусить. Они становятся понимающими и простыми, то есть в них проявляется лучшее, что составляет их естество… Это случилось, как мне кажется, с патриархом здешних мест, слывшим в свое время очень строгим законодателем, еще более строгим, чем Уинтроп, основатель, которого, по слухам, он изгнал из города.
Пока она говорила, тот, о ком шла речь, появился на пороге; его высокая, величественная и стройная, несмотря на возраст, фигура закрывала собою почти весь дверной проем. Он неподвижно стоял на пороге и напоминал выполненный во весь рост портрет какого-нибудь предка в раме. Его выцветшие глаза смотрели на присутствовавших с тем отстраненным, загадочным и доброжелательным выражением, какое искусный живописец мог бы придать своему заказчику для того, чтобы тот сохранил на века в назидание потомкам свой образ, особо об этом не задумываясь: улыбающийся и суровый одновременно.