Дорога надежды - стр. 21
И вот опять при одном лишь воспоминании появилась беспокоившая ее боль, ноющая и непонятная, рождавшаяся, как ей казалось, в области поясницы. Хотя сейчас ее заботило иное, она постоянно возвращалась мыслями к берегам Салема, продуваемым сильнейшим ветром, к морской пене, к кричащим вдали от привычных непроходимых и густых лесов птицам, к узкой полосе полей в родном Пуату, рассеченных пустыми дорогами, где когда-то разыгрались и будут еще разыгрываться скрытые трагедии, порожденные религиозными гонениями. Воспоминания разделял океан.
– Нам с Флоримоном и правда тем летом было довольно скучно в Плесси, – продолжал Натанаэль де Рамбур. Вы не помните, мадам? Солдатня просто кишмя кишела, даже до вас добрались, хотя вы и не были гугеноткой. А этот, как его, Монтадур, их командир, он прямо всеми командовал, будь то католики или протестанты, дворяне или простой люд, какой жуткий типчик! Ужасное было время!
Тут вернулась Северина, неся на маленьком серебряном подносе дымящуюся чашку с двумя ручками. Она неприязненно посмотрела на незваного гостя, теперь он раздражал ее своим присутствием и, казалось, утомлял Анжелику, на лице которой она заметила тень беспокойства.
Она была очень рада, когда он подошел к ней на одной из улочек Салема. Молодой француз знатного рода, к тому же гугенот, как и она, что случалось нечасто. Но теперь она видела осунувшееся лицо Анжелики и угадывала в его тонких чертах, что визит этот был несвоевременным, поэтому сейчас она думала лишь о том, как бы выставить молодца за порог.
– Вот выпейте, моя госпожа, – сказала она решительно, – сейчас жарко, а от этого настоя вам полегчает. Вы же всегда говорите, что горячим питьем утолять жажду лучше, чем холодным. А потом вам бы надо прилечь немного и отдохнуть.
– Пожалуй, Северина, ты права. Дорогой Натанаэль, скоро уже время ужина. Уходите запросто, а потом приходите вечером. И мы подольше поговорим.
– Я, видите ли, – сказал он нерешительно, – я совсем не знаю, где можно поужинать.
– Сбегайте в порт и купите себе фунт жареных креветок, – ткнула его в бок Северина, подталкивая к двери, – или вон идите-ка в таверну «Синий якорь», ее держит француз.
Молодой Рамбур без особых церемоний схватил шляпу, вернулся, чтобы поцеловать руку Анжелике, а потом удалился почти вприпрыжку, бросив на бегу слова, которые словно нож вонзились в ее сердце:
– Вы же мне расскажете новости о моих родных. Может быть, за эти годы вы их получали? Я отправил им пару-тройку писем. Но никакого ответа не получал.
– Он, наверное, услышал, что мы с Онориной говорили по-французски, – объяснила Северина, – потом довольно долго шел за нами, в конце концов представился и стал задавать кучу разных вопросов, как у нас принято, у французов, так что обычно все сразу в курсе всего: