Дорога без возврата - стр. 29

4. Глава 3

Париж! Город, чьему знаменитому университету покровительствовали сами патриархи. Столица Франции – государства, последний век начавшего понемногу соперничать даже с северными русами и златоглавой Византией. Город дал о себе знать задолго до того, как показались стены. Сначала на широком тракте стало не протолкнуться от пешеходов, телег и всадников. Затем утрамбованную глину под ногами сменил камень. В одном месте пришлось долго обходить огромный затор – рабочие заново укладывали булыжник, перегородив из-за этого добрую половину тракта. Дальше пошли многочисленные слободы Сен-Мартен-де-Шан, откуда до самого Парижа было уже рукой подать. Жиль постарался пройти их как можно быстрее, не глазея по сторонам. Опоздать он не боялся – до закрытия ворот ещё полдня. Но вот выглядеть деревенщиной не хотелось, к таким, по рассказам Манюэля и Пьера, и относятся свысока, и содрать норовят втридорога. Не зря же на деньги баронессы Жиль купил башмаки и новую котту, разрешённую горожанам – приталенную, хоть и простой ткани. Будет обидно, если все эти траты окажутся ненужными.

Дорога сделала очередной поворот, и наконец вывела к городским укреплениям. Жиль не смог удержаться, чтобы не поглазеть на неё. В обе стороны от дороги шла высоченная каменная стена, которая каждый десяток першей упиралась в каменную же башню. Причём стена была такой толстой и широкой, что по ней без труда могли разойтись два человека. Жиль заметил, как один стражник встал, выглядывая что-то внизу, а за его спиной свободно прошёл другой.

Долго удивляться не получилось. Толпа спешила поскорее попасть в город, тянула и давила со всех сторон. Жиль поддался движению толпы и занял очередь у ворот, где несколько вооружённых окованными железом дубинами стражников собирали входную пошлину и городские сборы. Здесь людская масса замедлялась, из человеческого кома выделялись реки телег и ручейки пешеходов, и все неторопливо текли к воротам, чтобы отдать несколько монет и расплескаться по улицам и переулкам с другой стороны городских стен.

Идти было скучно, к тому же начало припекать. Два мужика, собиравших деньги, заметно устали, стали раздражительными – им-то и с солнцепёка не уйти, и даже дубины с пояса не снять. Принялись цепляться то к одному, то к другому путнику: с какой надобностью те входят в город? Но тут Жилю повезло. Когда он стоял уже недалеко от ворот, очередь дошла до бродячего артиста, и тот предложил расплатиться «обезьяньей монетой». За право прохода сидящая на плече обезьяна сделает несколько трюков. Стражники оживились, одобрительно заголосили – зрелище редкое, будет о чём вечером рассказать домашним. Поэтому к молодому парню, явно приехавшему в столицу из какого-то мелкого городишки, умудрённые жизнью дядьки отнеслись снисходительно. Неприятности чуть было не возникли, когда выяснилось, что идёт Жиль в Сорбонну. Университет имел отдельный суд, студенты не подчинялись городскому прево и частенько этим пользовались – за это буйных школяров сильно не любили. Но Жиль удачно выкрутился: не студент, а с посланием и по поручению настоятеля своей церкви к уважаемому профессору канонику Гильому де Шампо. Имя знаменитого на весь Париж богослова и преподавателя сразу подействовало как масло на бурные волны[1], подозрения мигом утихли. Один стражник расчувствовался, оказалось, у него какой-то свояк отцу Гильому дом ремонтировал, и заплатил профессор щедро. Поэтому дорогу до моста через Сену мужик объяснил подробно, а дальше, мол, парень разберётся. Жиль в ответ поблагодарил и с замиранием сердца шагнул на мостовую Парижа – города, чей Университет последние десятилетия затмил даже константинопольский Пандидактерион.